Глеб Успенский - Из деревенского дневника

Таким образом, оказывается, что, рассматривая этот лечебник, как собрание народных сведений о медицине, мы ничего не найдем в нем, кроме скуки. Любой современный фельдшер превосходит в этом отношении народную мудрость неизмеримо. Очевидно, что народное выражение «либо пахать, либо книги писать» — оказывается как нельзя более справедливым, и книги хорошие пишутся не теми, кто всю жизнь бьется в поте лица из-за куска хлеба; но, с другой стороны, этот же лечебник достоин величайшего внимания, как собрание великого множества таких затруднений, страхов, мук и желаний, которые могут быть рассеяны или удовлетворены только самыми многосторонними знаниями. При настоящих же условиях, как видим, народ справляется с помощью восьмидесяти двух трав.

А знать он хочет ужасно много, даже более: он желает знать решительно все. Свидетельствует об этом тот же лечебник и немедленно предлагает средство. Средство это, конечно, — трава, и называется она бесовец. «Трава эта растет в воде, а корень ее — в земле. Сама противу воды стоит; перо — что сабля, корень внутри пустой и цвет у корня желт». «Траву эту, — сказано в лечебнике, — доставать умеючи, с приговором; если знаешь приговор — тогда достанешь, если нет — то погибнешь!» Приговор же к этой траве в высшей степени любопытен. Прежде, нежели произносить его, надобно снять с себя крест и положить его под левую пятку. Это надобно делать в ночное время, чтобы никого кругом тебя и близко не было, и только после этих предосторожностей надобно говорить (держа корень травы в руке) следующее: «встану я, раб, не благословясь, пойду, не перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, под частые звезды, под светлый месяц, на окиан-море, на Сионские горы; на тех на Сионских горах стоит дубище, на том дубище сидит сам сатана-сатанище. Помоги мне (имя), сатана-сатанище, узнать, разузнать, что я хочу, что у тебя прошу. И с этой бы травой ходить мне и гулять и чтобы все знать от крещеных людей, от бояр и купцов». «И тогда, — говорит лечебник: — все узнаешь, будешь все знать, что где делается…»

Но, как видно уж из самого существования лечебника, корень этот редко попадает в народные руки. Тот же лечебник говорит, что едва простой человек задумал обзавестись своим домом, жить своим хозяйством, словом — едва началась постройка жилья, как уж является враг, с которым надобно бороться. Нечистая сила подкапывается под дом, лезет в хлев, сверлит в плотине дыру; словом — беды возникают со всех сторон, и лечебник немедленно предлагает средствия: «траву — царь Сирхамит, траву — веревку, траву — муравей».

Кой-как, набив травами весь передний угол под образами, заткнув ее в чистой тряпке и «темном месте», на плотине, в хлеву и т. д., человек начинает жить. Но мало ли что в жизни человеческой бывает: оказывается, положим, что в новом доме и новой семье неблагополучно по части семейных отношений… Как узнать, что жена думает о муже, какие у нее на уме мысли? Муж — человек недосужный; он то работает с утра до вечера, то в отъезде, то на мельнице; ему, придя домой с работы, в пору поесть да лечь спать; ему некогда наблюдать за каждым шагом своей жены, за выражением ее лица. Опять есть средствие — трава белец: если эту траву положить жене в головы к левому боку, то она все скажет, и что думает — и то даже выскажет все, до последнего слова.

Внешнее благоприличие дома, домашних порядков также немало доставляет затруднения. Лечебник предлагает средства, всё в виде трав, чтобы приглашенные, положим хоть на крестины, гости не кончили пира дракой и безобразием: надо подсыпать в вино хмелю с приговором — и тогда никакого шума и драки не будет. Есть средства также для того, чтобы самому, идя в гости, не набуянить и не натворить невесть чего в пьяном виде. Корень с приговором помогает и этому.

Но, чтобы жить домом, содержать семью, водить компанию, нужно вырабатывать деньги — и тут есть средства, облегчающие добычу, и притом по профессиям: так, мельникам помогает трава палочник, от которой «на мельнице будет много помолу и работы будет много»; пивоварам подсобляет «пасочник»; он же хорош для прибытка и винокурам: все дело — держать при себе, а брать — с приговором. Есть указания для мореходов, для охотников, даже для воров… Против воров также есть средство: есть такая трава (нова дружба), наступив на которую вор не двинется с места; но есть и для этих несчастных поддержка и указание (также есть указания и о том, как «портить» человека). Указание и помощь дает трава муравей, про которую сказано: «эта трава хороша для злых дел, но не добрых»; «сыскать эту траву очень мудрено, потому что очень мала, едва рассмотреть можно, и надобно иметь большое старание». Затем с истинно детскою наивностью говорится так: «эта трава хороша тому, кто хочет что украсть из-под замка… то никто не увидит». Ворам даже особенно посчастливилось насчет указаний. Собаки, как известно, весьма вредят ворам, но и против них есть трава гнида, которая заставляет молчать самых злых собак. Словом — всевозможные трудности промысла облегчены помощью приговоров и трав.

Но мало жить только затем, чтобы наживать деньги. Жить приходится в людском обществе, причем простой человек, желающий устроить жизнь «по-хорошему», страшно нуждается в том, чтобы его любили, уважали, чтобы не были злы на него, чтобы враги превратились в друзей. И замечательно, что, в то время когда для исцеления серьезных физических недугов народный лечебник предлагает одно, много два средства, — потребность «чести», уважения, любви, внимания, снисходительности, должно быть, так велика в простом человеке, живущем среди «чужих людей», что лечебник для облегчения предлагает множество средств.

Чтобы любили, почитали, были внимательны — помогают пять разных трав: «любишь», «царь Сирхамит», «царевы очи», «адамова голова», «солнечник». Про траву любишь сказано, что «носить ее с собою — то люди будут любить и не будут зла помнить»; а в приговорах к ней добавлено, что «эта трава хороша, когда пойдешь к каким людям, или где живешь — то имей ее при себе, и когда пойдешь (к людям), то возьми ее и проговори три раза: „как сия трава любишь по имени хороша и знатна, так бы и я, раб божий, между боярами и купцами и всеми добрыми людьми был хорош, знатен, и ныне и присно“» и т. д. Приговоры в том же роде, но местами — более сильно выраженные, местами — менее, присоединены ко всем вышеуказанным травам, которые употребляются в самых разнообразных видах: то подкладываются в питье, то держатся в руке, под рубахой. И все это делается не потому, чтобы человеку нужна была любовь и внимательность того или другого лица, но потому, что ему вообще нужны мягкие, добрые людские отношения, чтобы его не слишком уж донимали «чужие люди»…