Самуил Маршак - Статьи, выступления, заметки, воспоминания

Всесоюзная пионерская организация - это большая сила. Стоит положить много труда и много мысли, чтобы обогатить содержание ее работы.

Алексей Максимович Горький мечтал когда-то о созыве большого съезда, посвященного делу воспитания подрастающих советских людей. В этом съезде, по его мысли, должны были принять участие не только профессиональные, но и не профессиональные педагоги, то есть люди самых разнообразных специальностей, объединенные интересом и любовью к детям и желающие передать свой опыт будущим поколениям. Быть может, со временем эта идея Горького осуществится. А пока было бы чрезвычайно важно расширить круг людей, способных проявить в деле воспитания живую инициативу, то есть привлечь к делу именно тех "непрофессиональных" педагогов, о которых говорил Горький.

С помощью наших газет и журналов можно поднять, всколыхнуть педагогическую мысль страны, вызвать к деятельности новые, свежие силы и получить множество ценных практических предложений и советов.

Я вовсе не театральный деятель, но, будучи писателем, в какой-то мере связан с театром. И сегодня я бы хотел поделиться с вами несколькими мыслями, которые, может быть, найдут у вас некоторый отклик.

----

Это была очень хорошая идея - собрать нас вместе для того, чтобы мы смогли сообща оглядеть, что представляет собой подготовленная предшествовавшими поколениями театральная культура нашего времени, что внес и вносит в нее, каждый народ.

Искусство обладает волшебной способностью преодолевать преграды расы, национальности и традиции, заставляя людей сознавать свое всемирное братство. Научные и технические успехи какого-нибудь народа завоевывают ему уважение и восхищение, но творения искусства заставляют всех полюбить этот народ.

Каждая нация вложила свой вклад в могущественное Здание мирового искусства. Свод за сводом возводятся над краеугольными камнями Шекспира, Лопе де Вега и Гольдони. Эти своды перекрывают океаны и континенты. Чем серьезнее и честнее художник творит для собственного народа, тем интернациональнее могут стать результаты его творчества, ибо настоящее искусство достигает других частей мира, только если оно пустило глубокие корни в почву народной культуры. Такие подлинно национальные драматурги, как Шекспир, Мольер, Бомарше, Гольдони, Шеридан и Бернард Шоу или Гоголь, Толстой, Чехов и Горький, стали достоянием всего человечества.

Наш великий поэт Александр Пушкин, русский до глубины души, которому было свойственно тончайшее проникновение в искусство и литературу других народов, с нежностью говорил: "Отец наш Шекспир" {1}. А сколько сегодняшних драматургов, в каком бы государстве они ни жили, могли бы сказать о Чехове "Отец наш"?

Но художники не копируют друг друга. Они влияют один на другого так, как итальянцы влияли на Шекспира или как Шекспир влиял на драматургию Пушкина.

Такое влияние необходимо для расцвета искусства. Как невозможно при закрытых окнах проветрить комнату, так нельзя уловить свежих дуновений искусства, если окна стран не будут распахнуты навстречу друг другу.

Этой встречей в Лондоне мы открываем окна и проветриваем комнату. И, быть может, никогда еще проветривание не было более своевременным. Духота и напряженность атмосферы современного мира не могут не действовать на художника. К счастью, появляются признаки ослабления этой напряженности, которому нам, деятелям искусства, следует всячески способствовать. Кто же несет большую ответственность, кто же сильнее влияет на мысли людей, чем писатель, поэт, артист?

Человеческими сердцами в собственной стране и за рубежом драматургу легче завладеть, чем другим писателям. Он говорит не только словами, но и действием - языком, понятным всем людям, независимо от их опыта. Вот почему у Шекспира такая большая, такая долгая мировая история. Французский, немецкий, русский Шекспир - как он различен на каждом языке и как в то же время един.

Когда я переводил лирику Шекспира, его бессмертные сонеты, я понял, насколько медленнее просачивается лирическое слово, чем слово, произнесенное со сцены и подкрепленное живым действием. Я был далеко не первым переводчиком сонетов на русский язык {2}, но только в наше время они наконец дошли у нас до сотен тысяч читателей. А между тем самые первые, давние, робкие и приблизительные переводы и даже пересказы трагедий и комедий Шекспира (они появились у нас в середине XVIII века) сразу вышли на русскую сцену и завоевали сердца зрителей. Чуть ли не каждое поколение создавало у нас свои новые переводы Шекспира, все более близкие к подлинникам и все более поэтические.

И это не только победа великого драматурга, но и победа жанра, пользующегося звучащим словом, жестом, движением.

Драматургия, даже сложная, скорее окажется понятной и доступной самому наивному в неподготовленному зрителю. Но такая доступность ответственна и ко многому обязывает.

Тот, кто умеет говорить громко, должен говорить хорошо и о достойных предметах.

Конечно, бывают случаи, когда громким голосом пользуются для того, чтобы браниться, злословить, клеветать или рекламировать с экрана и со сцены дурной товар. Но этот шум - не искусство, и он никогда не удерживается на долгое время.

Если оглянуться на произведения искусства, которые пережили, не потеряв свежести и обаяния, хотя бы два поколения, видишь, что они построены на крепкой этической основе. Такое искусство человечно в самом прямом смысле Этого слова.

У Чехова и Горького, как и у Бернарда Шоу, было много современников-драматургов, пьесы которых пользовались успехом. Однако эти пьесы сошли со сцены и забыты, и дело здесь не в недостатке таланта. Или, вернее сказать, недостаток таланта - это неумение говорить о главном, о самом существенном для жизни человечества.

В наше время самое важное для жизни человечества - это мир и дружественное общение между народами и странами, какой бы политической системы и веры они ни придерживались. О чем бы ни говорил художник сегодня, он не может и не должен этого забывать.

В конце концов самая высшая оригинальность достигается тогда, когда художник различает в беглой смене дней движение истории, когда он видит в тысяче противоречивых мелочей одну большую и простую правду. И быть может, более всего художник отвечает перед молодежью, которая будет продолжать наше дело, когда нас не станет.

В 1916 году, когда мир был охвачен пламенем первой мировой войны, Максим Горький, смело борясь с царившим тогда военным психозом, написал Ромену Роллану письмо, в котором предлагал ему написать книгу для детей о жизни Бетховена {3}. Тогда же он просил Уэллса написать биографию Эдисона, а Нансена - биографию Христофора Колумба. Сам он брался писать о Гарибальди, обещая организовать издание всех этих книг.