Афаг Масуд - Империя чувств

С этой точки зрения, видя, как Место в президиумах, на почетных трибунах, в государственных ложах, занимаемое покойным Самед Вургуном - человеком добрым, талантливым народным поэтом, со странной непримиримостью поглотило его старшего сына Юсифа Самедоглы, прекрасного прозаика с тонкой, чуткой душой, а после смерти Юсифа и его брата Вагифа Самедоглы, живущего истинной жизнью поэта в стороне от общества, в чистейшем мире, далеком от должностей, политики, депутатства, аппаратных игр, ощущаешь необходимость понять таинственные законы мира этих Мест, расположенных на континентах, отдельных от Литературы...

ОБ ИЗНАНКЕ

Проходя по Площади фонтанов, окутанной со всех сторон ароматом французских духов, заполненной зарубежной музыкой, красотой бьющих фонтанов, мимо красиво одетых, веселых людей, киосков, пестрящих яркими журнальными обложками, ослепительных витрин, вдруг увидела кошку. Маленькая, израненная безжалостной уличной жизнью, чуть ли не бандитская мордочка этой грязной уличной кошки, перебегавшей площадь наискосок, мастерски проскальзывая под ногами прохожих, наглядно показывала жалкую, страшную изнанку этой пышности...

О СМЕРТИ

Рассказывая кому-то о каких неприятностях, мелких катастрофах, приключившихся недавно, сладостно ощущаешь с чувством спасенного, как волнения, испытанные в эти страшные мгновения, словно боль, оставляющая измученные мышцы, растворяясь, удаляются, и представляя себя вдали от опасности чуть ли не героем, понимаешь, что не отдалишься от происходящего с тобой только на пути в мир Иной, лишь ощущениями в мгновение смерти ни с кем не поделишься.

МАЛЬЧИК - ФИЛОСОФ

Вот уже некоторое время нахожусь под впечатлением гениальной мысли, случайно высказанной моим пятилетним сыном, когда мы с ним обедали вдвоем на кухне...

Этот маленький черноглазый мальчик, постоянно исподволь наблюдающий за всем, за игрушками или, затаив дыхание, глядя мультфильмы, слышащий обрывки разговоров, неподвластных его разумению, но понимая их, и в силу возможностей приходящий к каким-то выводам, вдруг о чем-то подумав, со вздохом сказал:

- ... По сути, в человеке все мертвое...

Я чуть не поперхнулась от услышанного.

Он же с несвойственным его возрасту терпением переждал пока я откашляюсь и добавил:

- ...кроме глаз и голоса...

О ПОКЛОННИЦАХ

Многие поклонники моих книг, особенно женщины, рассуждая при встречах о достоинствах моих произведений, почему-то внимательно вглядываются в мое лицо, тщательно изучая его, как географическую карту с континентами и городами, реками и морями...

ЗАНУДЫ

Долгие годы, по утрам пробуждающиеся от сна, с увлеченностью новорожденных выстраивающие предстоящий день, ночами же с бессильной усталой обреченностью стариков умереть ложащиеся в постели, придумывающие тысячи способов заснуть и уйти из этого мира, мы ни за что не соглашаемся добровольно расстаться с этой изобретательно мучающей, давящей, приносящей страдания, сводящей с ума тоскливой жизнью...

ВИРУСЫ НАСТРОЕНИЯ

В последние несколько месяцев, а точнее со второй половины августа вдруг впала в какое-то странное состояние. Внутри возникла некая удивительно нейтральная легкость, в мозгу - абсолютная пустота, теплый покой... Не хотелось ни читать, ни писать, ни видеть кого-либо. Ничто не печалило, не радовало, я вздрагивала, видя в зеркале свои пустые, стеклянные глаза, но даже об этом не хотелось задуматься всерьез.

Это очень обеспокоило моего друга Натика Сафарова. Он заставил меня обратиться к психиатру, невропатологу, сделать рентген мозга.

Но скоро и сам он впал в такое же состояние. Он неделями сидел дома, не выходил на работу, или же, заходя ко мне, молча смотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами, или говорил о чем-то совершенно постороннем. Позже и Хикмет Гаджизаде, который начал волноваться за Натика, оказался в том же состоянии.

Значит, есть вирусы, способные заразить душу, как другие заражают тело.

ИЗ ЛИТЕРАТУРНЫХ ТОНКОСТЕЙ

Муж и дочка часто упрекают меня в том, с совершенно посторонними людьми говорю о своих "гениальных" открытиях, о том, что пишу или собираюсь написать, о проблемах своей литературной кухни.

Вот и недавно они долго упрекали меня за то, что после того, как несколько часов с волнением рассказывала одной нашей знакомой о незаметных на первый взгляд деталях моего рассказа "Гений", та стала бояться меня, я же, возбужденная этим разговором, всю ночь не могла уснуть. И долго еще меня мучили угрызения совести за этот неразумный поступок.

Они никак не могут понять, что если во мне появляется желание говорить, то равно - литератор передо мной или домохозяйка, и если я буду соотносить, кто мой собеседник, эти красный или зеленый цвета внутреннего светофора будут загораться и при письме, я научусь контролировать, что мне следует писать, а о чем лучше промолчать.

ВИДЕНИЕ

Агахану Абдуллаеву

...На одну из свадеб в качестве гостя был приглашен знаменитый исполнитель мугамов, в разгар торжества его попросили спеть, и мне стало не по себе при мысли, как же этот серьезный артист будет петь, глядя на эти жующие пьяные лица.

Но певец медленной походкой вышел в центр зала и, не обращая внимания на окружающих, закрыв глаза, запел на самых высоких струнах своего голоса. Он пел, и лицо его менялось, бледнело. Потом в какой-то миг он открыл глаза, поглядел вокруг, голос его стал ниже, и так он допел до конца.

Закончив петь, он как ни в чем ни бывало той же медленной походкой вернулся на место, лишь глаза долго оставались красными от напряжения его высокого голоса. И весь вечер просидел он, разочарованно глядя куда-то в пространство этими покрасневшими глазами.

Было ли ему жаль своего пения?..

Потом певца опять пригласили к микрофону.

Он опять с легкостью принял приглашение и вышел к музыкантам. Теперь уже он не стал брать так высоко. Закрыв глаза, он нежным голосом запел "Гарабах шикестеси" и я увидела как...

...Его серебряный голос, заскользив под носом у собравшихся, не касаясь жирных скатертей, никого и ничего не задевая, мастерски извиваясь, уплывал куда-то далеко отсюда...

ВРЕДНАЯ ПРИВЫЧКА

Друзья, часто упрекая меня в том, что я слишком много внимания уделяю своему здоровью, что каждую маленькую болячку воспринимаю, как смертельную, советуют бросить эту вредную привычку и больше писать.

Но ведь все обстоит гораздо сложнее. В мир писаний, в это бесплотное пространство, где совершенно исчезает материальность, и царят чувства и ощущения, я могу погрузиться, лишь оставив на пороге свое тело, как снимают одежду. А в такие мгновения даже самые мелкие недомогания мешают избавиться от тела, хотя бы временно не ощущать его.