Виктор Миняйло - К ясным зорям (К ясным зорям - 2)

И он решил для себя: "Ты не минуешь меня!" И от этой мысли успокоился.

Титаренчиха что-то шептала невестке. Яринка старательно и радостно кивала - хорошо, мама, хорошо! - потом метнулась туда-сюда, забренчали ложки и миски, откуда-то появились закуски, к Степановой бутылке присоединилась в компанию еще одна, хозяйская, и, радостно осмотрев стол, Яринка крикнула свекрови - уже, мама! - и закусила нижнюю губу, гордая тем, что к ее родителям проявили такое гостеприимство.

Степан устал от горилки еще в дни свадьбы и поэтому уставленный всякой всячиной стол не оживил его.

И по первой и по второй выпили молча. Степан лишь ревниво следил, как пьют сыновья Титаренко. Губастый и мрачный Тимко крякал от наслаждения, и видно было, что и из ковша выпил бы без усилий; Данько же пил молча, с отвращением, морщился и хмурился. И Степану казалось, что тот хитрит: вот, мол, какой я к этому равнодушный...

"Брешешь, - хотелось крикнуть Степану, - ведь ты пьяница! Кому же тогда быть пьяницей, как не тебе!" Не мог его злейший враг быть без единого изъяна!.. А ты, Яринка, присматривай, внимательно следи!..

После второй чарки Данько вышел из-за стола и снова стал возиться со своей клюкой. За это Степан возненавидел его еще сильнее.

София не раз наступала мужу на ногу. Степану ничего не оставалось, как принимать важный и равнодушный вид. Но продолжал коситься на Данилу: замечает ли он, понимает ли, для кого предназначено презрение тестя? Но тот так старательно скреб обломком стекла свою клюку и глянцевал ее куском меха, что становилось ясно - безразлично ему все на свете, всем он доволен. Степану осталось сохранить надменный вид разве что для родителей Данька. И поэтому Курило долго не включался в разговор сватов.

А беседа началась с Баланового скрипенья:

- Вот так вот пьем... закусываем... да и терпим... что эти разбойники баламутят... Уже дважды земельку теряли... а вот и в третий раз... землеустройство... И что оно такое деется?! - трагично затряс он поднятыми руками. - Иде те англичане?! Чтоб все поворотить!.. Знамо, низзя так сразу... чтоб пулимьетами да еропланими... Потому как от этого и невинные хазяи могут пострадать. Но только надобно сказать нашим правителям: не троньте хазяев, не то опять пустим, мол, еропланы да пулимьеты. Беспременно!

- Ой, сжалится ли господь над нами? - тоскливо покачала головой Титаренчиха.

Сторожко поглядывая на Степана, Кузьма Дмитриевич Титаренко зачмокал:

- Значца, так... Уремья такое настало... Терпеть нужно. Вот, гадство, как жизня устроена!.. Да! Все же, сват, с властью надо миром. Я так кумекаю: где можно урвать, там, значца, и пользуйся... Значца, так... пользуйся... Вот, примером, я. На этот год пять десятин беру в аренду в агропункте. Дело простое - двенадцать пудов от десятины. Два пуда сдай наперед, а десять по жатве. Выгодно? Да еще как!.. У меня вон десятина семнадцать коп пшеницы дает... И власти выгодно, и хрестьянам... которые хазяины... А где, скажи, комнезам возьмет по два пуда наперед, когда у него хлеба - до рождества всего-то? Где у него пара добрых коней, чтоб глубоко вспахать? Где у него, скажи, скотина, чтоб навоз давала? Значца, так - где?

- А так, так! - поддержала его София. - Нужно и тебе, Степан, подумать. Как оставят нам с тобой две десятины, что ж тогда - на паперть с протянутой рукой?.. Завтра же вези в волость шесть пудов зерна и бери в аренду три десятины с агропункта. Слышь?

- А бедные что повезут?

- Детей пускай везут! - засмеялась София.

- Га-га-га! - загоготал Балан. - Эт вы правду, Сопия, говорите! Неспособны хлеб родить, так только детей и плодят!

- Каждая тварь должна плодиться, - осторожно вставил Титаренко. - Что бедные, что богатые...

- Комнезамы плодятся, а хазяи детей им корми! - проскрипел Балан. Потому как ихняя власть! А по мне так: ощенится сука, так хазяин отберет щенков, сколько прокормить может, а остальных...

- Топить нас, сволочи?! - неожиданно для самого себя грохнул кулаком по столу Степан.

Наступило молчание.

Степан медленно поднимался из-за стола. Что сделает сейчас - не знал.

Балан испуганно схватил его за локоть.

- Вы, сват... не обижайтесь... пошутковал я... Хотел, значца, сказать, чтоб люд плодился по возможности сколько кто хлеба имеет...

- Так, так, - отозвался и Титаренко. - Разве мы шуток не понимаем? Значца, так... понимаем.

- И верно! - поддержала мужа Титаренчиха. - Так вы, братик, как есть пошутковали, а сватушка подумали невесть что... Вы уж садитесь, сват, да выпьем по чарочке... Где колбаса да чарка, там минется и сварка*...

_______________

* С в а р к а - ссора, перебранка (укр.).

- Ты, Степушка, - положила София руку на плечо мужу, - не злобствуй, как Ригор, ты же хазяин. Хазяи тебя за своего считают, а ты на добрых людей клыки оскалил...

- Я не за них воевал!

- Значца, так... Это хорошо, сват, что и хазяйские люди за савецку власть сражались! - сказал Титаренко. - Значца, за народную власть.

Балан сердито хмыкнул - как пролаял. То ли смех это был, то ли брань - не сказал бы и сам Тадей.

София обняла Степана за шею, подняла чарку к лицу, сказала мужу весело:

- Ой, вояка мой глупенький!.. Ну, до коих пор ты воевал бы? Да кого воевал бы? Аль свата своего, доброго хлебороба? Аль жинку свою?.. Вот придем домой, повоюешь. И - кто кого одолеет... - Она подморгнула сватам: - И кто еще первый замирения запросит...

- Ких... ки-их... ких... - это Балан, будто двери заскрипели протяжно.

- Хе-хе... - покладисто выдавил из себя Кузьма Дмитриевич. "Блаженны миротворцы, ибо сынами божьими нарекутся..." Значца, так нарекутся.

Тадей будто про себя:

- "Не мир принес я вам, а меч..."

Степан прищурился:

- Поднявший на нас меч - от меча и погибнет!

- "Ой, на горi та й женцi жну-у-уть!.." - сильным контральто завела София и закачалась из стороны в сторону.

И вся родня взревела, как бы соперничая, кто кого перекричит:

А под горою,

Оврагом-долиной

Казаки иду-у-ут!..

Даже Тимко, побагровев от натуги и зажмурив глаза, присоединился со своим дурным баритоном - у-у-у-у!

Степан почувствовал себя одураченным и побитым. Ему сейчас даже не выругаться и не уйти домой. Поэтому и сам вынужден был включиться в песню.

София взяла мужа под руку и положила голову ему на плечо.

...Ой мне,

Ой мне женка не годится...

злорадно подхватил Степан. София толкнула его локтем в бок. А когда закончили про табак и трубку, что понадобятся казаку в дороге, Степан завел свою:

Ой, наплывала да черная туча,

Стал дождь накрапать.

Ой, собралась бедная голота

Да в корчму гулять...

И с особенным значением, поднимая голос до самой высшей ноты, тешился:

Ой, взяли дуку* за чуб, за руку,

Третий в шею бьет.

Ой, не ходи, дука, рябая гадюка,

Где голота пьет!

_______________

* Д у к а - богач (укр.).