Виктор Миняйло - Звезды и селедки (К ясным зорям - 1)

Когда он выпрямился, Яринка увидела на его раскрасневшемся лице струйку крови, что стекала из носа на подбородок.

- Ну и дурной лягушонок! - сказал он, морщась от боли и смывая снегом кровь.

Девушка прикрыла глаза ладошкой - не от страха, что он ее ударит, просто не могла видеть кровь.

- А что? - в голосе ее слышались слезы. - Чего ты как басурман? Чего рукам волю даешь? Вон в Половцы иди, там по тебе плачут! Небось и дети плачут! - сказала она немного злорадно и ревниво.

- Дурная, ну и дурная... Шуток не понимает... Шальная... В старых девах поседеешь... Ну что я тебе такого сделал? - сказал он уже примирительно. - Так все ж девки любят, когда их тормошат.

- Так это те... твои... А я... меня не трогай!

- Ух ты! - сказал он немного насмешливо, немного удивленно. - А все же, слышь... не сердись. Я сердитых не люблю... Потому как и сам сердитый!.. Да нет, я веселый!.. - И сбил шапку на затылок, открывая свои смоляные, пенистые, как овечья шерсть, кудри. - Ой, девки! Сейчас я вас прокачу на санках! - Заметив, что Яринка хочет отойти, он обратился к Марии: - Марушка, скажи этой шальной!.. А я мигом.

Мария назидательно через плечо Яринке:

- И чего б это я дергалась?.. Это ж Данько!

- Только и счастья мне!

- Дурная! Все девки сохнут по нем! Да и тебе он приглянулся!

- Еще чего! - надув губы, Яринка сделала вид, что обиделась. А сама подумала: "Отчего только его так не любит дядька Степан?.."

Данько тем временем выхватил у одного парубка веревку от саней. Парубок вспылил, оба схватили друг друга за грудки. Данько что-то прошипел своему противнику, а дивчина, которая была с тем парубком, настойчиво тянула своего дружка за рукав.

- Да черт с ним, чтоб ему, Котосмалу, пусто было! Пошли домой! Меня батька ругать будут!..

Парни еще потрепыхались, как утомленные дракой петухи, и Данько, уверенный в своей грубой силе, не торопясь поплелся по глубокому снегу к своим девчатам.

- Вот видите, - произнес, скромно похваляясь, - и санки выпросил!

- Видали, как ты просил! - сказала Яринка вроде осуждающе, хотя ей было и приятно, что Данько чуть не подрался с парубком за санки, собственно, за нее. Она возгордилась, и хотя не было еще в ее душе расположения к этому гайдамаку, но все же нужно было чем-то поддержать его усердие.

- А не перекинешь? - спросила уже весело. - Марушка, а может, съедем? Один только разик? - И, не ожидая ее согласия, села на санки.

Данько подтолкнул Марию наперед, а сам примостился позади Яринки.

- Мне нужно править.

Потом встал, упираясь руками в сиденье, разогнал сани, прыгнул на них коленями и, будто для того чтоб не упасть, охватил Яринку за грудь.

У девушки замирало сердце от чувства падения, от свиста встречного ветра, глаза запорошило снегом, и она совсем обошла вниманием настырность парня. Дыхание ей спирало. Она показалась сама себе маленьким комочком, который катится куда-то в пропасть.

- Го-го-го! - орал Данько, и от этого становилось еще страшнее, слышался в этом крике топот тысяч конских копыт, будто татарская конница мчалась у нее за спиной и вот-вот ее догонят, сомнут, раздавят, исчезнет белый свет, а душа ее в этом маленьком комочке все будет катиться и катиться вниз...

Вдруг ее покачнуло вперед. Данько навалился на нее и Марию, и все они кувырком опрокинулись в снег.

И Яринка завизжала от страха и радости, от ощущения молодости, теперешней своей беспомощности и в то же время силы, что кипела в ней. Может, впервые завизжала не по-детски, а призывно и смело - по-девичьи. От радости, что даже в этом непривлекательном для слуха визге проявляет себя ее молодая душа.

Визжала, конечно, и Мария. Гоготал, захлебываясь, Данько. Серая шапка его затерялась, а в пенистых кудрях было полно искристой снежной пыли.

Данько помог подняться сначала Яринке. Отряхивал ее от снега, словно приглаживая, и девушка чувствовала что-то нехорошее в этом, стыдное для нее, но сейчас ей было так весело, что она дразнила его своим спокойствием, гордилась своим юным телом, которое грубо и хитро ласкала сквозь плотные одежды его ладонь. И вместе с гордостью в ней закипала злость на самое себя.

Марию Данько отряхнул своей шапкой, найдя ее, полную снега, в навороченном санками сугробе.

И как парубок ни просил девок спуститься еще раз, Яринка, недовольная собой, закапризничала - не хочу, ей-ей, не хочу, хоть убей... Кроме того, в глубине души она понимала силу своего сопротивления, что сможет угомонить даже этого настырного задиру.

- Пойдем, Марушка, домой.

- А что? А что? - заглядывал ей в глаза Данько.

- А то! - важничая, надула Яринка губы. - Потому!

Она высоко подняла голову, избегая его взгляда, а в глазах ее каждый мог прочитать приблизительно следующее: "Мне, может, и весело было, но не хочу я знаться с тобой, вот и все".

И, взяв Марию под руку, она, вроде не замечая Данилу, не спеша повела подругу в гору к дороге.

Раздосадованно посвистывая, Данько поплелся за ними.

- Девки, а девки! - негромко звал он. - Подождите! Что же мне бежать за вами?

- Кому надо, так побежит! - насмешливо прогундосила Мария.

- А то и на четвереньках приползет! - добавила Яринка.

- Н-ну! - пропустил сквозь зубы Данько. И тихо, чтоб не услышала Яринка: - Лягушонок! Головастик! - Но продолжал идти, не сводя взгляда с коротенького кожушка Яринки.

Догнал девчат лишь на дороге. Рванулся вперед, врезался между ними грудью, обнял обеих за плечи.

- Эх, девки-маковки, красные розы!..

- Убери руки! - резким голоском приказала Яринка. И оттого, что не послушался, прибавила гневно: - Вешайся на половецких!

- Так нет там таких! Поняла? Нет таких пригожих... как Марушка. - Он захохотал: - Что, схватила?!

- Иди ты ко всем чертям! - густым голосом молвила Мария. - Он еще и зубы скалит!

- Глянь, смеется! - возмутилась и Яринка, хотя и забилось сердечко от хитрой Даниловой похвалы. - Смеется!.. А самого все коты обмяукали! И вороны обкаркали! И утки обкакали! - И залилась счастливым смехом.

Сейчас девушка могла себе позволить и большее.

Парубок деревянно засмеялся, и в смехе том послышалась угроза. Но девушка не боялась его.

Дошли до Яринкиной хаты.

- Доброй ночи, Марушка! - с лукавой усмешкой в голосе сказала Яринка и ткнула в ладонь Марии белую свою рукавичку.

- Постой, - заторопился Данько, - надо Марушку проводить.

- Сама дорогу знаю.

- Нет, я сказал - надо! - И парубок, взяв под локоть Яринку, с силой потянул ее за Марией.

Девушка смолчала.

Возле Марушкиного перелаза благодарная Яринка обняла подругу и, смешно выпятив губы, поцеловалась с ней.

- А со мной? - подкатился Данько.

- Целуйся со своим Рябком! А то с половецкими перестарками! Ишь чего захотела овечка - ленточки!

Мария пошла к хате не оглядываясь.

Данько с нежно-яростной силой вцепился в руку Яринки, прижался к ее боку.