Валерий Мисилюк - Точности диагностики или за базар ответишь!

- Только санаторно-курортное лечение, завтра же выписывайте! Против "профессора" не попрешь! Вот и внучек бабкин притормозил, а может кулаки Санины пудовые увидел.

- Профессор, говорите честно, я все выдержу! Сколько моей любимой бабушке жить осталось? Мне же еще к похоронам подготовиться нужно!

Очень этот тип не понравился Саше. И говорит он с профессорским апломбом:

- Жить Вашей бабушке осталось ровно двадцать восемь часов, сорок минут и пятнадцать секунд. Сверим часы, Ваши спешат на две минуты! А поскольку время летнее, торопитесь, ровно через тридцать два часа и тридцать минут Ваша глубокоуважаемая бабушка начнет разлагаться и пахнуть!

Обалдев от такой точности, внук исчезает, забыв забрать бабку. То есть задание свое Саня с честью провалил. Помрет она в отделении. С горя он честно разделяет оставшийся в бутылке коньяк со старушкой на двоих (влив ей в приоткрытый в предсмертной усмешке рот и похлюпав бабкиной нижней челюстью, чтоб попало в то горло).

Делать больше нечего, время пять вечера, никто не поступает, грустный Шурик идет домой. Утром, предчувствуя клизму от начальства, на работу не торопится. Но идти все же надо. Во дворе больницы стоит полный скорбящих родственников похоронный автобус. Но еще раньше, метров за двести, слышен горестный вой скорбящего внука.

- Плохой я психолог, думает Саня, вон он как по бабке убивается, а мне подлюкой показался, который только и ждет ее смерти. Чудны дела твои, Господи!

В отделении заведующий, опустив глаза и криво усмехнувшись, говорит:

- Срочно к главному врачу, все утро тебя разыскивает!

- Неужели узнали, что я с бабкой на посошок бухал? - Беспокоится Саша, так я ж за ее здоровье!

Зайдя в кабинет к главному, он застает непонятную картину: вокруг стола Марка Исаковича прыгает вчерашний внук, как индеец в ритуальном танце. Сверкает бешеными глазами и орет:

- Мы корову зарезали!!! Еще пара прыжков - мы свиней зарезали!!! - Мы кур зарезали!!! - Короче, перечисляет всю известную доктору Прохорову живность.

- И тебя, Главный врач, мы зарежем! - Добавляет про себя Шура. - Сатанист какой-то. Сколько жертв принес девяностолетней старухе. Не иначе сектант (или секстант - Шурик точно не помнит!) Дальше, вместе с убыстряющимися прыжками идут совсем уж непонятные тексты, обращенные к обалдевшему Сане:

- Я в Ригу позвонил - примчались, я в Ленинград позвонил - примчались, я в Москву позвонил - примчались, все, все примчались!!!!!!

Не выдержав напора, Александр решает тактично прервать урок географии и зоологии, будто ненароком он сжал внука в своих медвежьих объятьях и повел из кабинета:

- Ну, маленький, не надо так убиваться, все там будем! - Как умеет, успокаивает он внука. - Золотым человеком была твоя бабка! - После этих слов взгляд внука в последний раз сверкнул и погас, тот потерял сознание. Шурик отдал его под надзор родственников из автобуса и вернулся к главному врачу со словами:

- Какой-то острый психоз на бабкину смерть!

Но Марк Исаакович с доктором Прохоровым не согласился, он, очевидно, заразился от внучка бешенством. И тоже стал орать:

- Ах ты, диагност хренов! Ты, оказывается, и в психиатрии разбираешься психоз. Ты и в хирургии разбираешься! Кто тебе, мудаку, позволил над умирающей издеваться!? А что это за двадцать восемь часов сорок минут с секундами?! Твою бабку утром дежурный врач на бок решила перевернуть. Чтобы легче было смерть констатировать. А старуха взбрыкнула, пёрнула и всего дежурного доктора с головы до ног говном окатила! И резко пошла на поправку! (Оказала - таки действие Шуркина терапия!) Не тромбоз у нее был, а спазм только. Сейчас уже пульс, давление в норме. Лежит, старая, улыбается! Зовет профессора в очках. Ей в предсмертном бреду привиделось, что он ее коньяком лечил!

- Я очень надеюсь, что хоть про коньяк неправда! - прервал крик главный и уже спокойнее продолжил:

- А тут внук с похоронной командой, по всей близкой и дальней округе собранной, заявился! Ты, Александр обещал ему, что старуха умрет, изволь слово держать! Из-за тебя не только приличных дежурных врачей больные говном обливают, но и всю нашу больницу этот внук с этим же бабкиным говном смешает!"

Надо отметить, что наполовину возмущение главного врача объяснялось тем, что "приличным дежурным врачом" оказалась его жена, Мария Михайловна, примчавшаяся в шесть утра домой, не додежурив. И благоухая бабкиными фекальными водами. Разбудила супруга и он не выспался (и от вони не позавтракал)

Впрочем. Марк Исаакович через некоторое время подумал, что, возможно, так его жене и надо. Слишком говнистая в последнее время стала, вот оно и случилось!

Дальнейшее он уже излагал без крика:

- Бабка, оказывается, вела одна огромное приусадебное хозяйство. Жила очень богато. Обещала внуку большое наследство, а сама все никак не помирала. Когда же это, наконец - то, почти случилось, внук на радостях зарезал для похорон всю живность и созвал на радостный праздник пол страны. А та возьми да оживи!

Вот такая история, накатал таки внучек на Шуру - "профессора" жалобу в Министерство. И поимел тот строгий выговор в первую же неделю своей интернской работы. Поделом ему. Нечего с умирающими бабками на рабочем месте пить! Ни одно ведь доброе дело не остается безнаказанным!

И вот, кстати, вторая заповедь врача:

- Не обещай больному или его родственникам того, что потом не сможешь сделать! Отвечай за свои слова!

А бабка, кстати, внучка своего единственного невзлюбила. А Шуре прислала прямо в больницу бочку меда. Кроме шуток, шестьдесят килограммов. Пчелы у нее живы остались. Не догадался внучек их порезать. Мы потом целый год всей нашей компанией съесть не могли. На водку меняли. Так что ложка дегтя - выговор этой бочки меда не испортила. А выговоры, это что! Они для настоящего врача, что для солдата медали! Лучше всего коллегам о его доблести говорят.