Юрий Нагибин - Председатель

Трубников оборачивается, ищет кого-то взглядом.

- А где этот... герой? Поучился бы, как надо к колхозному делу относиться.

- А он понял, что убивства не будет, да и убег, - говорит Игнат Захарыч.

Подходят Коршиков и скотница Прасковья.

- Хорошая девушка, - говорит Трубников о Нюрке. - Вот бы ее сюда заведующей.

- Да, не мешало бы омолодить наш комсостав, - говорит Игнат Захарыч. У нас вон тридцать пять человек десятилетку окончили, а еще никто к месту не определен.

- Опять же - люди с образованием, не то что мы, - встряла Прасковья.

- Ну, не прибедняйся, старая. А вообще я и сам думал, что надо молодых выдвигать. Да вас, чертей, обижать не хотелось. Ждал, когда сами заговорите.

Старики улыбаются - им приятно такое отношение не склонного к чувствительности Трубникова.

- Вот и дело, - подводит итог Игнат Захарыч. - Построишь санаторию будем в хвойных ваннах плавать.

- И я буду плавать, - встревает Прасковья.

В это время подкатывает запыленный "Москвич" и круто тормозит.

- Егор Иваныч, принимайте гостя! - вылезая из машины, говорит Клягин. Московский корреспондент.

Трубников сразу мрачнеет.

- Вез бы его в "Маяк".

- У него тема тонкая, - простодушно говорит Клягин. - "Растет благосостояние колхозников".

- А-а! Тогда ему в "Маяке" и делать нечего! - усмехается Трубников.

Подходит корреспондент, дородный, солидный, не первой молодости, здоровается с Трубниковым, проницательно заглядывая ему в глаза

- Знакомьтесь, - говорит Клягин.

- Коробков.

- Трубников. Чем могу служить? Корреспондент тянется за блокнотом.

- Прежде всего, меня интересуют ваши, соцобязательства и цифры.

- Спрячьте книжечку, поживите у нас, познакомьтесь с хозяйством, с людьми, тогда поговорим.

- Задание оперативное, - значительно говорит корреспондент. - Материал должен быть в субботнем номере

- Так не пойдет... - начал было Трубников.

- Это задание оттуда... - И вместо положенного слова "сверху" корреспондент тычет пальцем в небеса.

- Понимаешь, Егор Иваныч... - И Клягин тоже указывает перстом вверх.

- Прасковья! - кричит Трубников. - Веди товарища в правление! - И, повернувшись к корреспонденту: - Там вся наша цифирь вывешена...

Гордая поручением Прасковья уводит корреспондента.

Вдоль межи, делящей льняной массив на два поля, идут Трубников и Клягин. В стороне их поджидает "Москвич". Поля резко отличаются одно от другого. На одном лен высок, густ и строен, на другом - низкоросл, редок, да к тому же поклонился земле. Оба поля не бедны сорняками, но на первом идет прополка, там трудятся с полсотни-женщин, на другом ничто не мешает пышному цветению сурепы.

- Убедительно? - спрашивает Трубников. - Или дальше пойдем?

Клягин рассеянно покусывает травинку.

- Никакой Америки ты мне не открыл, - говорит он нехотя.

- А я не Колумб, я хозяйственник, и повторяю: надо нам с "Маяком" объединиться.

- Едва ли тебя поддержат, - так же вяло и рассеянно говорит Клягин. Сердюков о районе думает, а ты, Егор Иваныч, только о своем колхозе. Когда в районе с планом туго, Сердюков все как есть отдает, а из тебя зернышка не вытянешь.

- Опять, что ль, средние цифры? - пренебрежительно бросает Трубников. Процент натянуть?..

- Да, опять! - вспыхнул Клягин. - Ничего другого с нас не спрашивают. Дали - сошло, не дали - мордой об стол!

- Ну, валяйте и меня мордой об стол, только прислушайтесь, только постарайтесь понять, ради чего мы тут бьемся! - настойчиво говорит Трубников. - Мы хотим доказать, что значит материальная заинтересованность колхозников, помноженная на инициативу.

- Ты эти мелкобуржуазные штучки брось, - замахал руками Клягин. Заинтересованность! Инициатива!..

И он быстро зашагал к "Москвичу".

Большое свежепобеленное здание нового клуба. На окнах следы только что закончившейся малярной работы.

На крыльце, покусывая травинку, тоскует московский корреспондент.

- А я вас жду, жду! - невольно говорит он подошедшему Трубникову.

- Не оценил вашей оперативности, - со скрытой насмешкой отзывается тот. - Как цифры?

- Разбудите хоть ночью, любую назову! - с легкой профессиональной гордостью отвечает Коробков.

- Вам только цифры подавай!..

- Нет, - серьезно говорит Коробков. - Мне как раз хочется понять, что лежит за этими цифрами. - Он вынимает блокнот. - Как вы добились, например, такой высокой оплаты трудодня?

Из клуба на крыльцо, потчуя друг дружку табаком из тавлинок, выходят два плотника в фартуках, волосы подвязаны тесьмой. Вдруг они увидели Трубникова. Разом опустив руки по швам, они делают налево кругом и строевым шагом возвращаются назад. Даже очутившись в зале, они не меняют шага, так потрясла их встреча с председателем, не терпящим праздных перекуров.

- К параду готовитесь? - спрашивает бригадир строителей Маркушев.

- На батьку наткнулись, - очнувшись, ответили плотники.

- Чего он там делает?

- С корреспондентом лясы точит...

- Ну да? Он сроду корреспондентов не уважал!

- Значит, неспроста, - глубокомысленно замечает один из плотников...

- ...Отругайте нас, - настойчиво говорит Трубников, - отругайте на все корки, что неправильно укрупнились, что "Маяку" и "Труду" надо объединиться, - громадную пользу принесете!

- Это верно, - соглашается Коробков. - Но я послан на позитивный материал.

- Чего? - не понял Трубников.

- На положительный...

- Это и будет положительный материал, если делу послужит.

- Товарищ Коробков! - слышится голос Клягина. - Закругляйтесь, опаздываем!

В доме Трубникова. Борька и Кочетков сидят у стола. Перед Кочетковым толстая книга по истории изобразительных искусств, у Борьки напряженный и робкий вид экзаменующегося.

- Какие существуют ордера колонн? - спрашивает Кочетков.

- Значит, так...

- Отставить! Отвыкай от речевого мусора, без всяких "значит".

- Зна... гм.. дорический, ионический, коринфский.

В комнату с шумом входит Трубников и швыряет на стол газету.

- Читай! - говорит он Кочеткову. Тот разворачивает газету.

- Позавчерашняя? Мы еще не получали.

- Я выдрал из подшивки в райкоме, читай!

- "Профессорские заработки в колхозе". Что за бред?.. Мать честная! Да это же о нас.

Он читает, шевеля губами, и глаза его все сильнее расширяются от удивления. Борька, а потом Надежда Петровна тоже заглядывают в газету через его плечо.

- Хорош гусь этот Коробков! - возмущается Трубников. - К нему - как к порядочному, а он вывалил на нас кучу сахарного дерьма, и хоть бы слово о деле!

- Мда! - говорит Кочетков. - Вот это отлил пулю...

- Мне Клягин, знаешь, что сказал: "Выходит, не мы одни очковтиратели?" Какая же сволочь этот писака!..

- Погоди! - спокойно говорит Кочетков. - Клягин же вот думает на тебя. Может, и Коробков не больше твоего виноват? Ему так указали...