Александр Найденов - Дикарь, трескун, романтик

Александр Найденов

Дикарь, трескун, романтик

1.

В конце июня, в субботу утром собрали черешню, а после обеда решили копать картошку. Принялись с грядки между кустами винограда в дальнем углу участка. Вера выворачивала старой поржавевшей лопатой комья земли и дожидалась, пока ее мать, пожилая, полная женщина, медленно сгибаясь в пояснице, разворошит их руками и откинет картофилины, пока ее отец, наклоняясь с деревянной передвижной скамеечки, на которой он сидел, пошарит руками в лунках и убедится, что там пусто. Дочка Даша, пятилетняя девочка, сперва хотела им помогать, потом убежала и заигралась под деревом.

Когда залаял Матрос, Вера не обратила внимания, но послышались шаги, она посмотрела и увидела - это Дмитрий, стороня голову от ветвей, весь заляпанный пятнами солнца, идет к ним.

- Добрый день,- поздоровался он, подойдя.

Вера с родителями продолжали копать картошку - словно его не слышали.

- Вера, можно поговорить?- попросил Дмитрий.

Вера, воткнув лопату в сухую белесую землю, выворотила комок земли с засохшими в нем стеблями картошки, родители, согнув спины, стали в нем рыться руками. Верин отец, ощупывая ладонями лунку, вдруг ворчливо произнес:

- Ну, иди, поговори с ним - чего он приехал?

- Нелегкая его принесла,- буркнула Вера, однако, помедлив, воткнула лопату в борозду и, скомандовав Дмитрию,- Пошли!- увела его по тропинке мимо шпалеров винограда к маленькой хибарке у забора, подальше от дерева, под которым играла Даша, их дочь.

Они разговаривали там минут десять. Ничего не слышно было, что они говорят, и их самих не видно было, только маячил за листьями Верин цветной халат.

- Давай, будем продолжать, что ли?- сказала Верина мать, отерев от земли руки тряпицей и засунув ее в карман. Она взялась за лопату.

- Давай,- согласился Верин отец, он передвинул по грядке свою скамеечку, уселся на нее и промолвил.- Цикады разбазлались проклятые: оглохнуть можно - трещат.

- Цикады помешали ему...Теперь уж подслушивай, не подслушивай,- со вздохом сказала его жена, наступая старым кожаным тапком на лопату.- Внучка не увидела его как-то,- добавила она, выкопнув ком с сухою ботвой.

- Не увидела. Это лучше.

- Что за картошка здесь - горох один, не картошка!

- Да уж, не такая, как у вас там, на родине,- согласился с ней муж.

- У нас такую - только свиньям, в Перми. Если не растет здесь, на юге так чего нам мучаться с ней?

- Раз не желаешь, барыня, картошку садить - иди вон там, в море плескайся!

- В море, ага!

- Ага, в море!

Верины родители, которым захотелось на кого-нибудь поворчать, начали ворчать друг на друга.

Возвращаясь к ним по тропинке, Вера за несколько метров разобрала, как вполголоса, не глядя друг на друга, перекоряются старики.

- Мама, иди-ка, на пару слов,- остановившись, обратилась она.

- Чего тебе?- спросила старуха.

- Ну, иди, мама, надо.

- Опять у нее секреты,- съехидил отец. Он ссыпал с ладони в ведро четыре розовых мелких картошки и, сидя на скамеечке, посмотрел снизу вверх на свою высокую дочь.- Ха! Зашептались. Больно кому-то нужно - слушать еще вас, дур!- выкрикнул он, когда дочь с матерью, в сторонке от него, начали совещаться. Старик поискал взглядом Дмитрия, своего бывшего зятя - и не увидел его. Тот или уехал, или так и остался возле летней хибарки.

Старуха сначала молча слушала дочь, потом всплеснула руками и сматерилась. Дочь ей доказывала свое, старуха заспорила, замотала головой дочь психанула, рявкнула на мать: "Это не твое дело!"

- Ах, не мое! Ну, ладно! Тогда отлыньте от меня! Нечего мне нервы мотать!- срывающимся голосом заявила старуха и зашагала, топая тапками по сухой земле, от дочери обратно на грядку, к лопате. Схватила ее, копнула, налегая что есть силы, в уже раскопанную лунку. Лопата звякнула о камень.

- Это что там?- настороженно спросил дед, приподымаясь со скамейки.Там - какие камни? Скала? Раскопай еще!

- Отвяжись ты с этой скалой!

Старуха отшвырнула лопату и ушла в дом.

- Верка! Чего ты выводишь мать?!..- начал было дед.

- Отстань ты!- отмахнулась от него дочь и пошла за матерью к дому.

Дед через полчаса тоже приковылял с огорода, поставил лопату в сарай, взойдя на крыльцо, усмотрел на дороге за калиткой ветхого "жигуленка", возле машины слонялся Дмитрий, чего-то ждал, попинывал кроссовкой колеса.

В доме Вера с матерью, обе - с красными после слез глазами, собирали в сумку детские вещи.

- Зачем вы это?- пробормотал дед.

- Отпускаю Дашу на неделю в гости к отцу,- ответила Вера, а мать ее сказала:

- Сдурела! - и зашмыгала своим бугристым носом.- Ты хоть ей скажи...

- А что я?.. У них своя жизнь.

Перед холодильником в раздумье стояла Даша, примеривала, куда пришлепнуть наклейку от жвачки.

- Деда, тут - гусята, а тут будут жуки, хорошо?

- Клей - хоть куда. Хочешь поехать с папой к тем деду с бабой?

- Мама говорит, у них есть теленок. И еще - коровка, и кот,- произнесла внучка тоном - что, конечно: хочу - и приклеила криво бумажку на холодильник.

- А у нас опять скала растет в огороде,- поделился дед заботою с внучкой.

- Где? Покажи!

Они пошли в огород. Даша тонкими гибкими пальчиками обхватила его мизинец, Дашины ножки в сандалиях и в носочках, с припухлостью у колен, мелькали из-под платья так быстро. Но нельзя было, как хотел дед, одним духом дойти до скалы: по ветвям яблони над головой прыгала птица - нужно было посмотреть, какая она и понаблюдать, нет ли у ней детишек; мотылек летал над травой, а возле тропинки, в лохматых виноградных корнях обнаружилась игрушка, которую прежде долго искали.

Скала на огороде оказалась не горою, как вообразила Даша, а самым обычным камнем - он выставлялся со дна ямки, вырытой дедом.

- Это скала, деда?

- Скала.

Они помолчали.

- Ты хоть не будешь плакать?- спросил внучку дед.

- Я не буду,- ответила внучка и, правда, не заплакала, когда вскоре уезжала на "жигуленке" с отцом и махала с заднего сиденья ручкой в окно: матери, бабушке, деду, всклокоченному собачонке Матросу, который с прогулки вовремя примчался к семье.

Автомобиль уехал, Вера с матерью ушли в дом, Матрос протрусил вдоль забора из металлических прутьев, постоял на углу, задрав ногу, и скрылся; дед присел на лавку у калитки, чтоб отдохнуть.

За противоположной обочиной начинался широченный винзаводовский виноградник.

Любопытно, какой у них урожай? Хотя, каким ему быть? Само собою, плохой. Здесь, на огороде и то - выродился сорт, ягоды измельчали, а прежде - на загляденье родились гроздья: летчики с аэродрома не зря облюбовали, где себе покупать. Все вообще делается хуже и хуже. Что поделать тут?!

- Извините, у вас комната не сдается?- услышал дед вежливый мужской голос и очнулся от своих мыслей.