Александр Найденов - Мой венок

- Ну, я могу предсказать человеку что-нибудь из его будущего, или узнать о его прошлом, могу определить, в какой части тела у человека развивается болезнь, чтобы он вовремя обратился к врачу. У самого у меня нет медицинского образования, поэтому собственно диагнозов я не ставлю...

- Да, но по нашему делу, честно говоря, вы узнали немного,- отметил я.

- Если бы еще были какие-нибудь вещи,- сказал Соколов, задетый, кажется за живое,- А так...Это ведь не от меня зависит.- Он развел руками.

- Виталий Юлианович, еще одно: не можете ли вы вспомнить, что вы делали 23 июня этого года днем? Это было во вторник.- задал я свой главный вопрос.

Соколов так вдохнул в грудь воздух, что я подумал, он будет сейчас возмущаться. Очевидно, он передумал, перевел дух и спросил: - На каком основании вы меня подозреваете?

- Я не подозреваю вас, просто такой порядок ведения следствия в сложных делах. Подумав, Соколов сказал: - Я, конечно, не могу вспомнить про именно этот день, но с 15 июня по 8 июля в этом году я отдыхал в Анапе, в санатории "Судак".

- Отлично. Вы туда ездили по путевке?

- Да.

Записав все сказанное Соколовым за время беседы в протокол, я его попросил внимательно прочитать и если не будет замечаний, в конце поставить: "с моих слов записано верно", расписаться и указать фамилию. Виталий Юлианович все это исполнил. Роспись оказалась у него витиеватая и большая.

- Интересно,- подумал я,- у него всегда был такой росчерк, или он его придумал себе после курсов, в ожидании известности и автографов?

Перед тем, как покинуть подозрительную квартиру, я договорился с хозяином, что через два дня он придет ко мне в кабинет к девяти часам утра, чтобы осмотреть кое-какие дополнительные материалы по следствию о Кондратьевой, а заодно - сделать свои замечания по некоторым другим делам, которые я веду. Соколов согласился на эту просьбу удивительно охотно.

На следующий день мой помощник Петренко уже был в Анапе и докладывал мне оттуда по телефону: действительно, Соколов в тот заезд, о котором он мне сказал, отдыхал в санатории по путевке, купленной через турбюро "Спутник", он запомнился всему персоналу санатория его выступлениями по ясновидению, которые он давал каждый вечер: общие показательные сеансы - бесплатно, а индивидуальные - по 10 рублей с человека, причем, по мнению некоторых лиц из персонала, он из Анапы не отлучался, по крайней мере - надолго. До 8 июля он билетов в Аэрофлоте не покупал, вылетел вместе со всей группой домой восьмого числа.

Итак, последняя паутинка в деле несчастной девочки также оборвалась. Сначала я не хотел сообщать, что это было за преступление, но сейчас все-таки думаю это сделать. И вот почему. Хотя дело еще не закончено, но я больше в этом следствии не участвую, и мне кажется, оно, к моему сожалению, скорее всего так и не будет завершено никогда, кроме того, и правда, мой рассказ может быть, кого-то предупредит.

Я начну по порядку.

В июне 91 года в двадцатой школе действовал летний оздоровительный лагерь. В лагере этом днем отдыхало 86 детей, они были разделены на четыре отряда; в каждом работала вожатая и воспитатель - педагоги этой же школы. Возраст детей был различный - от 7 до 13 лет. Они приходили в школу к 9 утра, завтракали, между завтраком и обедом устраивались экскурсии в театры и в музеи, либо какие-нибудь конкурсы; после обеда - до 2 часов был "тихий час", потом - полдник, снова - игры, и с пяти часов школьники начинали расходиться домой. Некоторых часов в шесть забирали из лагеря сами родители.

23 Июня в отряде со странным названием "Буммеры" в половине пятого осталось только двое детей: Светлана Петухова, 9 лет и Анна Кондратьева. Тогда никто, впрочем, не называл ее Анной, а просто - Аней, также как теперь почему-то она на всех бумагах значится только Анной. Этой Анне было в том году 10 лет. Вот что мы выписали из ее медицинской карточки: рост 1 м 20 см, вес - 38 кг, телосложение среднее, физических и психических патологий не имеет. Кроме того, мы выяснили из опроса знакомых и ее родных, что волосы у девочки русые, остриженные до плеч, глаза карие, особых примет не имела, была одета в тот день в сарафан, сандалии и гольфы. Родители Анны: мать служащая, отец - шофер; брак их зарегистрирован, живут вместе. Анну обычно забирала из лагеря ее мать. С детьми осталась воспитатель - учитель истории Серафима Яковлевна Журавель, педагог с большим стажем не замужем, сын служит в армии. Вожатую она отпустила.

День был солнечный, очень теплый и учитель с девочками надумали сходить в парк Маяковского. Двадцатая школа хотя и построена в центральном районе города, но от нее до парка - пять минут неспешной ходьбы. Дойдя до конца улицы Щорса, учитель и дети перешли по мостику речку и вошли в парк.

Может быть, кто-то не знает, что это за парк? Я поясню. Это сосновый лес, стоящий на холмах по левому берегу мелкой речки Исеть, протянувшийся в длину вдоль этой речки на пять километров и на два - в ширину. От центрального входа в парк и от того входа, которым вошли девочки с Журавель, в лесу проведены асфальтовые дорожки, пересекающиеся возле аттракционов. Этих аттракционов примерно два десятка. Около них над парком возвышаются колоссальные два "чертовых" колеса, - одно из которых сломано, другое работает. Придя к аттракционам, учитель купила на свои деньги детям билеты на карусель и качели, и села на скамейку, с которой ей было видно девчонок. Все было благополучно. Через полчаса они собрались возвращаться. Однако, решили перед этим сходить в туалет.

Женский туалет в парке Маяковского кирпичный, размером три на пять метров, без закрывающихся кабин. От аттракционов он удален метров на двести по одной из аллей.

Аня в туалет не хотела, и ее оставили возле него на дорожке одну. Когда учитель и Света Петухова вернулись, Аня дожидалась их на прежнем месте. Неожиданно она заявила, что ей тоже захотелось сходить. В туалете никого не было, поэтому Серафима Яковлевна не стала ее провожать. Прошло примерно пятнадцать минут, девочка не возвращалась - и Журавель решила узнать, в чем дело. Войдя туда, она не нашла там Аню. Помещение было пусто. На стене, противоположной от входа виднелась полоса мокрой крови.

Дальнейшие действия Серафимы Яковлевны были такие: она выбежала из туалета, закричала: "Аня!", забежала за его заднюю стену, смотрела в лес, но никого между соснами не увидела, затем она обежала здание и, крича имя девочки, вбежала в мужской туалет - он пристроен к женскому с общей глухой стеной между ними. Этот туалет был тоже пуст. Выскочив из него, крича и рыдая, она побежала к аттракционам, где были люди. Света Петухова в ужасе бежала следом за ней и визжала.

Спустя короткое время, возле туалетов собралась толпа, пришел дежурный милиционер, сообщил о случившемся в дежурную часть.