Александр Найденов - Никола на Всосе

Отец Николай. Я уважаю вашу организацию, но хочу сказать, что коммунизм - не вера, а общественное убеждение. В мире четыре основных веры: христианство, ислам, иудаизм, буддизм. Если желаете, я вам дам прочесть книгу. Вы убедитесь - коммунизма в ней нет.

Григорий Иванович. Верю в победу справедливости на Земле! Верю в торжество коммунизма! Верю в счастье, верю в добро! Верю в братство народов! На хрен мне нужна твоя книга?! Не хочешь по-хорошему - скажу: были сигналы на тебя, были!

Отец Николай. Вы меня пугаете, что ли?

Григорий Иванович. Предлагаю задуматься. Есть начальники над тобой! Интересно им будет послушать, какие ты фортеля выкидываешь! Народ не обманешь!

Отец Николай. Не горячитесь. Что вы имели в виду?

Григорий Иванович. Пусть узнают, что ты здесь вытворяешь! Поп, а самогон варишь! Думаешь, если живешь на отшибе - невдомек людям? Варит поп! То-то у тебя и рожа бардовая!

Отец Николай. Я работаю на жаре!

Григорий Иванович. То-то от тебя и жена сбежала!

Отец Николай. Это вас не касается!

Григорий Иванович. Касается еще как! Проходу бабам деревенским не стал давать!

Отец Николай. Если бы вы были моложе - я бы прогнал вас взашей!

Григорий Иванович. Прогнал бы?! А клюкой хочешь?!. (Размахивается палкой, чтобы ударить попа и падает в обморок.)

Отец Николай. Что с вами? (Кричит.) Кто-нибудь! Илья! Принесите воды! Господи! Дышите! Ох, боже мой!..

Илья (подбегает с кружкой воды). Что с ним?

Отец Николай. Он без сознания.

Илья. Дышит?

Отец Николай. Не знаю.

Илья (облил Григория Ивановича из кружки водой). Дышит еще. Давайте, отнесем его в тень. Берите его. Тяжелый. Ложьте сюда.

Перетащили Григория Ивановича в тень перед домом, расстегнули ему рубаху, приподняли ему голову, дуют ему на лицо, машут над ним руками.

Отец Николай. Надо нашатырь и "скорую помощь" вызвать.

Илья. Или перегрелся, или инфаркт!

Отец Николай. В такое пекло в пиджаке ходит!

Григорий Иванович очнулся от обморока и пытается встать.

Илья. Лежите.

Григорий Иванович. Встану. Помогите мне.

Илья. Садитесь - посидите на лавке. Зачем стоять? Что с вами случилось?

Григорий Иванович. В глазах потемнело.

Илья. Садитесь. Вы зеленый весь. Здесь прохладнее. Снимите пиджак.

Григория Ивановича усаживают. Он снимает пиджак, рукавом рубахи вытирает испарину со лба.

Отец Николай. Я в поселок схожу - вызову "скорую помощь".

Илья. Сначала мать мою позови - она на речке полощет.

Отец Николай. Зачем?

Илья. Позовите. Не спорьте, отец Николай.

Отец Николай. Хорошо. (Уходит.)

Григорий Иванович. В обморок свалился. Старый стаю.

Илья. Солнечный удар, может? Еще бы - такая жара.

Григорий Иванович. Раньше в жару не падал.

Илья. Принести еще воды? Сделать компресс?

Григорий Иванович. Не надо. С водой успеем. Ты ведь - Илья?

Илья. Илья.

Григорий Иванович. Так я и понял. Повзрослел. Встретил бы где-нибудь не узнал... Кто я - знаешь?

Илья. Ковригин.

Григорий Иванович. Да, Ковригин. А знаешь - кто я?

Илья. Ну?

Григорий Иванович. Я твой отец.

Илья. Дальше что?

Григорий Иванович. Ты знал? Мать тебе говорила?

Илья. Намекали добрые люди. Только это брехня!

Григорий Иванович. Народ врать не будет. Ты на меня похож.

Илья. Нет. Я похож на отца.

Григорий Иванович. Значит, не говорила? Она и мне запретила. Только теперь - что скрывать? Вашего отца уже нет, а ты - взрослый мужик, поймешь. Она и в партию вступила из-за меня. Чтобы быть вместе. На собрании посмотрим друг другу в глаза - и всё. И так тридцать лет.

Илья. Ты на солнце перегрелся. Остынь.

Григорий Иванович. Правду тебе говорю. В браке - у нас ничего. Она честно. Лишь посмотрим в глаза - и расходимся по домам. Ты не думай.

Илья. Больно мне надо думать! Сейчас она придет - разбирайтесь с ней.

Григорий Иванович. Ты пойми - у нее никакой личной жизни, кроме нашего собрания, кроме партии. Вы с братом - уже здоровые лбы: сами по себе, мамка вам не нужна. А ей как дальше? Ты приехал, погостишь и уедешь - а она забоялась слухов, партийный билет сдала. Ты ей скажи: не надо! Чего теперь бояться? Ты знаешь. Пусть болтают, кто что хотят...

Ирина Петровна (входит). Что с ним?

Илья. Он очнулся. Был без сознания.

Ирина Петровна. Вот и хорошо. Не будет шастать на нашу гору.

Илья. Ма, это правда? Он сказал, что я от него.

Ирина Петровна (Григорию Ивановичу). Что расселся? Вставай! Иди, откуда пришел!

Григорий Иванович. Хотела, чтоб ему чужие сказали?

Ирина Петровна. Шуруй отсюда, пока живой! И больше чтоб нога твоя не ступала!

Григорий Иванович (Илье). Мы с ней были - жених с невестой.

Ирина Петровна (Григорию Ивановичу). Какой ты был жених?! Что несешь?!

Григорий Иванович (Илье). Почти. Еще бы немного. Но мне родня помешала. А тут отец ваш - сватов.

Ирина Петровна (Григорию Ивановичу). Родня ему! Ты сам струсил! Думал, думал, нервы мотал. Как бы карьеру себе не испортить тестем военнопленным! Карьеру! Комсомольский вожак!

Григорий Иванович (Ирине Петровне). Он сын мой! И ставим на этом точку.

Ирина Петровна. Кто тебе сказал, что он сын?

Григорий Иванович. Ты.

Ирина Петровна. Я это не говорила.

Григорий Иванович. Тогда чей он - скажи!

Ирина Петровна. Он мой сын.

Григорий Иванович. Твой-то я знаю. А я на пальцах считал!

Ирина Петровна. Терпение мое лопнуло! Или ты уберешься сейчас - или мы!

Илья (Ирине Петровне). Ма, проводи его - а то упадет.

Ирина Петровна (Григорию Ивановичу). Пошли, изверг!

Григорий Иванович (Илье). Илья, помни, что тебе говорил! Ты мой сын!

Ирина Петровна (Григорию Ивановичу). Заткнись ты! (Уходят).

Илья садится на лавку. С берега идут к дому Света и отец Николай, несут за ручки корзину с мокрым бельем.

Света (кричит). Владюша!

Владюша (быстро появляется из дверей). Что?

Света. Что! Что! Иди, помогай! У отца у Николая возьми.

Владюша (отцу Николаю). Припахали вас?

Отец Николай. Ничего.

Света (отцу Николаю). Спасибо.

Владюша принимает у отца Николая корзину и со Светой уносят ее во двор.

Отец Николай (Илье). Где он? Ушел?

Илья. Ушел.

Отец Николай. И хорошо сделал. С таким озлобленным человеком общаться - невольно сам озлобляешься.

Илья. А вы не озлобляйтесь.

Отец Николай. Это, конечно, грех. (Крестится.) Господи, прости меня.

Илья. Ты теперь - прощенный? Обмахнулся - и всех делов. Удобно, что говорить.

Отец Николай. Это таинство, Илья. Не нужно с этим шутить.

Илья. Почему не нужно? Давай, пошутим. Обмахнемся потом, если что. Меня тошнит, Никола, от твоего лицемерия!

Отец Николай. Больше не желаю спорить на эту тему. Пусть каждый остается при своем мнении. Жизнь рассудит, кто был не прав. (Идет чинить церковь.)

Илья. Чини, чини! Это я ее поджег в прошлый раз! И никто не прибежал заливать! Значит, никому она не нужна!