В Нарежный - Невеста под замком

Подписали: Барон Ганс фон дер Лохенкрет.

Граф Ульрих фон Шустер-Мустер.

Баронесса Гертруда фон дер Фоссфосс.

Графиня Кунигунда фон Гарен-Лох.

Ну, что скажете, г-н граф? Стоит только мне мигнуть своим людям, и вы вдруг будете связаны, и на первый раз для разжижения крови получите в спину согню полновесных ударов плетью. Не лучше ли перестать юродствовать и навсегда выкинуть из головы брильянты?

Руперт. Час от часу лучше! меня стегать плетью? Меня беззаконно лишать собственности?

Доктор (нюхая табак). Опять за то же принимается!

Руперт (опрометью бросается на доктора и вырывает табакерку). Ага, г-н барон! прошу не взыскать, я вас поймал! как можете вы отпираться от моих брильянтов, которые при свидетелях отдал вашему племяннику, для вручения вам в этом самом доме; а в доказательство моей благодарности подарил ему эту самую табакерку. Слава богу, что и сему есть живые свидетели: племянница моя Розина и горничная девушка ее, Берта.

Доктор (про себя). Розина! точно, сим именем называется пригожая девушка и есть племянница какого-то ювелира Руперта! надобно осведомиться обстоятельнее. - (К Руперту.) Да не того ли молодого человека называете вы моим племянником, который вас привел сюда?

Руперт. Именно его. Он-то меня и уведомил, что вам, дяде его, барону фон дер Аффенбергу, для невесты вашей нужно брильянтовых вещей на 50 тысяч рублей, и я, несчастный, вручил ему оные для показания вам. Вот и счет им за подписанием собственной руки вашей. (Показывает расписание, полученное от Милона.)

Доктор (рассмотрев бумагу, пожимает плечами). Свидетельствуюсь всеми больными, для коих писывал я рецепты и кои остались еще в живых, что в сей подписи барона фон дер Аффенберга нет ни одной буквы моего почерка.

Руперт (содрогаясь). Вот ужасное приключение! - этот племянник ваш сказал мне за тайну, что на вас находит иногда дурь и что вы вместо барона считаете себя доктором.

Доктор. Он же и со мною договорился, чтобы я пользовал дядю его, графа Думдума, который иногда блажит и, считая себя славным ювелиром, от всякого спрашивает своих брильянтов. Он вас вчера ко мне привел и в знак будущей благодарности подарил эту табакерку, а я решился сегодня начать лечение.

Руперт. Если вы говорите, как человек разумный, то мы оба пренарядные филины. Как можно было вам поступить так легковерно? - Посему вы ничего не знаете о моих брильянтах?

Доктор. Не более, как что вы в часы безумия не перестаете об них заботиться.

Руперт. Что ж мы будем делать?

Доктор. Более нечего, как взять терпение!

Руперт. Этот рецепт сносен для вас, ибо вы только что одурачены, а я сверх того в большом еще убытке. Где мне найти проклятого барона фон дер Лохенкрета?

Доктор. Вероятно, что во всей вселенной такого не отыщете, равно как и прочих высоких особ, подписавших этот акт о сажании вас на цепь и об укрощении буйства плетью.

Однако я знаю одно средство, могущее хотя не совсем, по крайней мере большою частию, поправить вашу ошибку и пополнить убытки. Как вы оказываетесь здоровым человеком, то надобно вечернюю и утреннюю диету вознаградить хорошим завтраком. Что вы больше любите?

Руперт. Ах, еда на ум нейдет! однако для подкрепления сил велите подать чего-нибудь, да поскорее! возможно ли?

В мои лета опытности, мудрости и политики - быть пострижену в ослы, и кем? Двадцатипятилетним молокососом!

о Руперт, Руперт!

Доктор. Не печальтесь! это не смертельная болезнь, следовательно, можно найти способы к уврачеванию. Поедим прежде, а там и порассудим о рецепте. Я сам немец и не могу долго пробыть без шнапсу и блутвурстов. (К слугам.)

Чтобы сейчас все было готово. (Слуги выходят.) Тут-то и намерен открыть вам мой планец о поправлении сего несчастия. Вы должны быть человек благоразумный, а потому надеюсь, что легко склонитесь на мое предложение. (Слуги приносят прибор, и по данному знаку удаляются.) Во здравие! (Пьет, ест и опять пьет.)

Руперт (подражая ему). Слуга покорный!

Доктор. Итак, выслушайте меня. Я, слава богу, избавился жены моей и теперь свободен.

Руперт. Довольно наслышался о вашей истории; но мне и в голову не приходило когда-нибудь спознаться с вами, а особливо таким чудесным образом.

Доктор. У вас есть прелестная племянница, Розина. Согласитесь отдать ее за меня?

Руперт. Ах! этого я не могу сделать! и прежде намерен был я сам на ней жениться, а теперь и подавно надобно это сделать по некоторым - мне известным - обстоятельствам.

Доктор. Которые, может быть, не менее и мне известны.

Как только я в первый раз увидел Розину в кирке, то и пленился ею во всю докторскую мочь. Начав тотчас осведомляться о роде и племени красавицы, узнал, что она сирота и живет у дяди своего, ювелира Руперта. С тех пор всячески старался я завести с вами знакомство, но не мог. К несчастию, во все это время были вы здоровы, а брильянтов доктора не покупают, и потому не было случая даже узнать вас лично, как вдруг теперешнее благоприятное обстоятельство...

Руперт. И злому татарину не желаю таких благоприятных обстоятельств!

Доктор. Выслушайте! Мне известно приданое Розины.

За себя ли ее возьмете или выдадите за другого, все надобно или ей, или другому отдать тридцать тысяч приданого, да и с процентами. Я же, напротив того, будучи сам по себе довольно заживен, а притом получа за прежнею женой значительную сумму, ничего не возьму за Розиною. Итак, вы теряете только свои 50 тысяч в брильянтах, а Розинины остаются у вас. Теперь следует вам сказать по совести: стоит ли Розина 30 тысяч? Разумеется, Розина без приданого, сама по себе?

Руперт. Вы шутите, г-н доктор, или считаете меня крайне нерасчетистым. Ни за какую женщину в свете не дам я более 300 рублей, а то 30 тысяч! видно, и на вас находит иногда порядочная дурь! Извольте, на объявленном вами условии - Розина ваша хоть сегодня. Я не знаю, что она, бедная, теперь обо мне думает. Между нами будь сказано:

я держу ее за замком и вчера, отправляясь сюда с молодым разбойником, запер двери крепко-накрепко. Мы вдруг сладим делом.

Доктор. Чем скорее, тем лучше. Я нетерпеливого сложения. Виват! (Пьет.)

Руперт. Однако терпение есть отличная черта истинного немца. Виват! (Пьет.)

Слуга (входит). Вот письмо на имя г-на Руперта. Какой-то незнакомец сейчас принес его.

Руперт. На мое имя? Кто же мог бы знать, что я ночевал в чужом доме? Посмотрим! (Разламывает пакет, приглядывается, но ничего разобрать не может.) Г-н доктор!

верно, вы хорошо ужинали и спокойно спали, так, думаю, и глаза у вас посветлее; а я ничего тут не разберу. Потрудитесь прочесть.

Доктор. Очень хорошо! но нет ли в письме чего-нибудь

особенного?

Руперт. У меня нет никаких таинств.

Доктор. Извольте! (Читает.) "Любезный дядюшка!"