Николай Наседкин - Джуроб

Джулия (кривится). Ну я тебя умоля-а-аю, не зови меня "Уолтеровной"! А стихи я, может, и пишу, но это так, не серьёзно... А вот читать и слушать очень люблю! Особенно - Уитмена и Неруду. У тебя, случайно, нет?

Насонкин. У меня, СЛУЧАЙНО, Неруда есть! (Снимает томик с полки, раскрывает наугад, с чувством декламирует)

- Люблю любовь, где двое делят

хлеб и ночлег.

Любовь, которая на время

или навек.

Любовь - как бунт, назревший в сердце,

а не сердечный паралич.

Любовь, которая настигнет,

любовь, которой не настичь...

Джулия (деликатно). Да-а, стихи трудно переводить... Вау, Колья, да у тебя и наши есть! Это же, если я не ошибаюсь, - Фолкнер? А это вот Сэлинджер?..

Насонкин. У нас всё есть! И вообще, мы - самая читающая страна в мире!..

Звонок в дверь. Насонкин, удивлённо глянув на Джулию, показывает жестом, мол, не волнуйся, идёт к двери, заглядывает в глазок.

Насонкин. О Боже! Это мой приятель, поэт... Прости - его оправдать невозможно!..

Появляется Телятников и, сразу видно, "производит впечатление" на Джулию не слабже, чем Спайк на Анну Скотт в аналогичной сцене "Ноттинг Хилла".

Телятников (как всегда - во всю глотку). Здоро-о-ово, Николай! А, ты, смотрю, не один, мать твою!!! Да вы просто как Пушкин с Наташкой! А ну-к, знакомь со своей красоткой, бляха-муха! (Шепчет ему на ухо так, что на всю округу слышно) Нашёл похожую на ту, из компьютера? Вижу! (Повернувшись к Джулии, подкручивает ус) Привет, я - Аркаша!

Джулия (прикусив губу, во все глаза смотрит на "Аркашу", который в два раза её старше и почти вдвое ниже). Arckasha?.. Do you understand English?

Насонкин. No! Аркаша понимает у нас только фарси, идиш и санскрит, ну и немножко язык птиц... (Подхватывает ошарашенного Телятникова под локоть, уволакивает в кухню) Пойдём, пойдём, Аркадий, если по делу - там поговорим! Мы с Юлей сейчас уходим, уже опаздываем!

Уходят. С кухни отчётливо слышен их диалог, хотя они и пытаются говорить тихо.

Телятников. Друг, выручай, бляха-муха! Тридцатник всего!..

Насонкин. Аркадий, ей-Богу - ни рубля! Хоть шаром покати! А до зарплаты ещё три дня - сам думаю, у кого перехватить...

Телятников. А у бабы у твоей?

Насонкин. Ты что?! А ну тиш-ш-ше! С ума совсем сошёл!

Телятников. Ладно-ладно!.. Прости, друг! Такая хрень пошла похмелиться не на что! В аппендицит твою мать! Ладно, бляха-муха, пойду к нашему классику Заскорузлычеву, может, у него, куркуля, разживусь... (Уходит)

Насонкин (возвращаясь в комнату). Извини, Джул...

Джулия. Колья, это ты меня извини, но хочу спросить, вернее, сказать: у тебя, я давно заметила, трудности с деньгами...

Насонкин. Всё! Всё! Запретная тема! Давай о другом... Слушай, Джулия, а что, если мы пойдём гулять, а? Действительно, сидим взаперти, как арестанты...

Джулия. Ой, и правда! Давай прокатимся на машине по твоему городу, а? Я хочу увидеть город, в котором ты живёшь. Как он называется - Ба-ра-нов?

Насонкин. Да, город Баранов. Такое вот название. Его при советской власти переименовали в Вавиловск, а теперь вот опять вернули дореволюционное... Только, Джул, насчёт машины...

Джулия. Колья, у тебя нет машины?!

Насонкин (усмехаясь). Увы, нет! Да и вообще, я - автосемит... То есть, тьфу, - автопацифист... Короче, я люблю ходить пешком! И, между прочим, терпеть не могу женщин за рулём...

Джулия (с иронией). Вау?!

Насонкин. Да, да! Женщина, по моему глубокому убеждению, если она ЖЕНЩИНА, в любом случае и всегда должна сидеть, плотно сжав колени. А в машине, за рулём, давя на педали, она в любом случае и всегда сидит враскоряку, расщеперившись, похабно!..

Джулия (смеясь). Ну, ну, Колья, какой ты... суровый! Я, между прочим, за рулём только в брюках езжу.

Насонкин. Неправда.

Джулия. Ну вот, Колья, мы с тобой уже совсем как муж с женой - сидим в четырёх стенах и по каждому пустяку спорим... Пойдём, пойдём - как это? - на люди, на свежий воздух.

Насонкин. О, как раз - вспомнил: у нас же в городе сегодня - закрытие кинофестиваля "Золотой витязь": это ж по твоей части! (Смотрит на часы) Как раз должны успеть. Только...

Джулия. Что?

Насонкин (смотрит на компьютер). Как же мы?.. Нам же...

Джулия. А вот давай и проверим! Если мы его (кивает на комп) пленники мы просто не сможем уйти и всё. Но я думаю, что дело не в расстоянии, не в пространстве, а только - во времени... (Решительно, хватая Насонкина за руку) Пошли!

Держась за руки, медленно продвигаются к двери, открывают, выходят. Слышны их удаляющиеся шаги и радостный смех.

Глик семнадцатый

Последний ряд Концертного зала. Слышно, как на сцене представляют актёров: "...Народный артист... Евгений Матвеев... Заслуженная артистка... Федосеева-Шукшина..." Насонкин и Джулия сидят с краю. Рядом с ними Белобрысая девушка.

Насонкин (Джулии - сконфуженно, кивая на сцену). Конечно, это не Венеция, не Канны... Здесь, конечно, в основном третьеразрядные российские актёришки, какие-то хохлы, поляки, югославы... Но, видишь, видишь, приехали и некоторые настоящие наши кинозвёзды, вон ещё Георгий Жжёнов... Тебе бы, Джул, на Московский фестиваль поглядеть - там поприличнее. И почему ты никогда к НАМ не приезжаешь? Вон даже в Монголии совсем уж зачуханной побывала...

Джулия (с любопытством глядя на сцену, улыбаясь). Теперь приеду! Если пригласят, конечно! (Взрыв оваций, Белобрысая девушка вскакивает, что-то вопит) Кто это?

Насонкин. Барбара Брыльска, польская кинозвезда - когда-то гремела у нас в Совке, считалась супер-пупер...

Белобрысая девушка (буквально плачет, прижав кулачки к подбородку). Барбара! О, Барбара!.. Хосподи, это же сама Барбара Брыльска!.. Не-ве-ро-ят-но!!! (Обращаясь к Джулии) Ой, а как вы думаете, она будет потом автографы раздавать?

Джул смотрит на Насонкина вопросительно.

Насонкин ("переводит"). Она хочет автограф Барбары Брыльски заполучить.

Джулия. Спроси её, а мой автограф она не хочет?

Насонкин. Девушка, а вы хотите, моя спутница даст вам автограф?

Барановская киноманка негодующе на них зыркает, мол, шутники хреновы, и пересаживается чуть дальше на свободное место. Насонкин с Джулией фыркают, зажимая смех.

Джулия (указывая на сцену). Это, кто - в сутане? Актёр?

Насонкин. Нет, не актёр, но - ряженый. Наш епископ барановский Парфений. Во всех тусовках крутится, суетной жизнью живёт...

Джулия. Знаешь что, Колья, уж извини, но что-то, и правду, не очень интересно. Пойдём? Нам уже и поесть пора... (С намёком) Кстати, Колья, а что у нас сегодня на обед?

Насонкин (помрачнев). Щас, чего-нибудь по дороге купим, колбасы...

Джулия. Никакой колбасы! Ничего не надо покупать. У нас же сегодня выходной и праздник! Веди меня в - как это у вас? -- в трактир! (Выбираются из зала. Насонкин мнётся) Вот что, Колья, если ты сейчас же, немедленно не доставишь меня в самый лучший ресторан вашего города - я обижусь!.. (Машет рукой) Эй, taxi, taxi!