Николай Наседкин - Город Баранов

Марфа Анпиловна. Ты вот что, Неустроев, я ведь в курсе - мне Митька всё рассказал... (Сжимает кулачище) Может, я чем помогу?

Вадим (невольно улыбаясь). Да вы что, Марфа Анпиловна! Вам теперь о Мите заботиться надо. Справлюсь! Не из таких переделок выкручивался. Так что спасибо вам! Кстати, может, денег надо? У меня сейчас есть...

Марфа Анпиловна (идя к дверям). Нет, спасибо! Есть и у меня сколь надо. (Деланно сурово) Даже на "пузырь" этому обормоту хватит... (У двери странно всматривается в Вадима) Ты знаешь, Неустроев, а я ведь сегодня тебя в первый раз трезвым вижу!

Вадим, улыбаясь, разводит руками, мол, что тут сказать, прощается с гостьей, закрывает дверь. Звонит телефон.

Вадим. Алло.

Голос Михеича (добродушно). Ну, как, парень, головка-то бобо?

Вадим (сухо). Не "бобо".

Голос Михеича. Так и не пьёшь, дурачина?

Вадим. От дурака слышу!

Голос Михеича. Ого! Сразу кошки в дыбошки! Вот оно по-каковски теперь? Ладненько... Скажи тогда - докyмент на квартиру весь справил?

Вадим. Справил.

Голос Михеича. Ну, так - тринадцатого, как договаривались. Я за тобой Валерку на машине пришлю, часиков в десять...

Вадим (встревожено). Зачем за мной присылать? Я никуда не поеду... У меня, здесь, всё и обговорим.

Голос Михеича. Ты чего, парень, белены объелся? Мы ж договорились квартирёшку твою меняем на другое жильё. Вот и глянешь жильё-то сразу. Здесь и денежки - весь остаток - получишь, сорок тыщ. Как договаривались. Не боись, парень, дело - верняк...

Вадим (чеканя). Эй! Я последний раз говорю: никуда я не поеду! Дело будем решать здесь, у меня! И - точка!

Бросает трубку. Свет медленно гаснет.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Вадим Неустроев сидит в кресле. Он в светлой рубашке, костюме. В руке раскрытая книжечка в твёрдом переплёте. Вадим читает: что-то бормочет, восклицает "Вот это да!.." Вскакивает, взволнованно ходит по комнате, держа томик в руке. Звонок в дверь.

Вадим (смотрит на часы). Без пятнадцати десять...

Идёт к двери, открывает. Валерия.

Валерия (слегка запыхавшись). Мне чуть раньше удалось!.. (Удивлённо) Вам весело?

Вадим (улыбаясь). Конечно! Разве ты не заметила: каждый раз, как я тебя вижу, я становлюсь весёлым и жизнерадостным!

Валерия. Шутите?

Вадим. Не шучу. Тем более, что я ещё и тугрики раздобыл. (Достаёт из кармана две пачечки денег, осматривает, одну протягивает) Вот, кстати, твои десять тысяч - в следующий раз так не разбрасывайся деньгами.

Валерия. Вы, правда, достали двадцать тысяч? Ой, как хорошо! (Даже подпрыгивает и хлопает в ладоши) А я боялась! Теперь он ничего не сможет сделать!

Вадим. Сможет... Ещё ох как сможет!.. Да чёрт с ним! У нас ещё несколько минут есть. Садись, Валя, вон в кресло. Я тебе сейчас кое-что прочитаю. Не слышала никогда фамилию - Остроухов? Анатолий Остроухов? Это поэт, наш, барановский. Вернее, он из Никифоровки, но всё равно... Вот его книжка, наконец, вышла - спонсора, видать, нашёл... Послушай! Нет, ты только послушай! Это же! Это!.. Вот, "В октябре" называется. Видишь (показывает страницу) напечатано как проза, в подбор, только несколько строф в столбик. И подзаголовок - "Рассказ", но это стихи... Это - СТИХИ! Слушай! (Читает с душой, проникновенно - талантливо).

В ОКТЯБРЕ

Рассказ

Весь издёрган осенний дождик, грязь и мокрядь кругом села. Хорошо, что достала дрожжи молодая соседка вдова.

Я на улицу вышел. Погодка... Тучи рваные, ветер, край света. И шагала гусиной походкой городская учителка Света.

Я сегодня был вовсе не пьяный. Рот украсив улыбкой кривой. - Как твоё настроение, Света? - я спросил и мотнул головой.

Городская учителка гордо, словно сроду вина не пила, на мою побледневшую морду посмотрела и взор отвела. И, качая вихлястыми бёдрами, как солдат-новобранец в строю, чуть задела идущую с вёдрами молодую соседку мою.

Уступив педагогу тропинку,

и неспешным движеньем руки,

молодуха смахнула дождинку

со своей заалевшей щеки.

Я смотрел на крутую дорогу. Там ветрище буруны крутил. И спросил, затаивши тревогу: - Ну, чего я вчера натворил? Вероятно, опять дебоширил и кричал в деревенской тиши, что во всей этой дали и шири нету места для вольной души? Или снова стрелял из двустволки и, упав за соседним бугром, выл, да так, что тамбовские волки озирались с тоскою кругом?

Сжав от холода полные плечи и, поправив жакет на груди, молодуха сказала: - Под вечер, как прогонят коров, приходи. И смущённо, меня не касаясь, вёдра взяв, по тропинке пошла. Чуть глаза опустив, опасаясь мутно-серых окошек села.

Было скудно кругом и тоскливо. Я стоял на дороге один.

Только в небе вдруг горько-счастливо

зарыдал пролетающий клин.

Запоздалый, пронзительный, долгий,

по небесной дороге крутой

клин летел и кричал без умолку,

и прощался навеки со мной.

Этот плач выворачивал душу.

Я бежал и кричал им с земли.

Плач слабел. Доносился всё глуше,

и растаял... растаял... вдали.

Было пусто кругом. И погано. Я стоял на дороге один. А потом, словно в дуло нагана, исподлобья взглянул в магазин. И, ругаясь с двоюродной тёткой, ведь она продавщицею там, я разжился вдобавок селёдкой и поплёлся к прибрежным кустам...

Добавляли потом с мужиками,

на задворках, на свежих дровах.

И я взмахивал плавно руками,

им рассказывая о журавлях.

А очнулся я всеми забытый и разбитую тронул губу. У дороги, дождями размытой, я стоял, прислонившись к столбу.

И пошёл я, канавы считая, и выкрикивал в небо слова... У калитки, меня поджидая, неумело курила вдова.

Усадила за стол. Укоряла... А я чуял - иду я ко дну. Но, рукой дирижируя вяло, всё затягивал песню одну: - Я моряк, затерялся на суше... и не знал этой песни конец. И шептал беспрерывно: -Танюша... И всё лез целоваться, подлец.

Всё мне чудились дальние реки. Тяжелела моя голова.

Приближалися первые снеги.

В огородах лежала ботва...

Пауза.

Вадим. А? Это же про меня! Один к одному! (Отворачивается, утирает глаза)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Резкие звонки в дверь. Вадим, машинально запихивая томик во внутренний карман пиджака, смотрит пару секунд на Валерию, мрачнеет, идёт открывать. Михеич и Волос. Проходят по-хозяйски в комнату. Волос по кивку Михеича выдвигает стол от стены на середину, выставляет из сумки две бутылки водки, палку колбасы, банку консервов, свежие огурцы в пакете.

Волос (Вадиму). Помог бы, фраер! Тащи хлеб, посуду... (Не дождавшись ответа, сам приносит из кухни тарелки-стаканы, режет колбасу) Блатарь хренов!..

Михеич (подставляет стул к столу, садится, указывая жестом Валерии и Вадиму). Ну, подсаживайтесь... (Важно, раздумчиво) Вот, парень, и срок подоспел. Садись, садись... Давай-ка выпьем, да приступим.

Вадим берёт второй стул, садится чуть в стороне от стола. Валерия остаётся в кресле. Волос притаскивает с ворчанием табурет из кухни, садится, наливает в три стакана.