Николай Наседкин - Казарма

С трудом дождался я девяти часов, когда, по моим расчетам, Виктор с Валей должны были уже проснуться, и позвонил им. Трубку никто не поднимал. Я бросился к ним домой: звонил, стучал в дверь, но никто не открывал. "Неужели до сих пор спят?", -- помню, с раздражением подумал я. На поднятый мною грохот выглянула из соседней квартиры девчушка, которая накануне была в нашей компании.

- Они уже уехали гостить, - сказал она.

- Куда? - глупо поинтересовался я, хотя мне совсем незачем было это знать. Спросить её о Злате я постеснялся.

Я поехал в тот район, где Злата села на автобус, бродил там, надеясь на случайную встречу, - всё напрасно.

Через день приехали из гостей Виктор с Валей, но и они ничего существенного не сообщили о Злате: пришла она с кем-то, а с кем - не помнят. Одним словом, следы затерялись. Потом сессия началась, я закрутился и начал вроде бы забывать о ней. Так мне по крайней мере казалось.

Однажды, уже в феврале, я пошёл в кино, но опоздал к началу сеанса. В темноте я кое-как пробрался на своё восемнадцатое - как сейчас помню! место и сел. На экране комиссар Жюв гонялся за Фантомасом. Я начал внимательно смотреть, пытаясь понять, что произошло вначале. И вдруг:

- Здравствуй, мальчик.

Я резко повернулся и увидел Злату. Я и растерялся, и обрадовался так, что онемел на несколько секунд. Она, улыбаясь, смотрела на экран.

- Пойдём! - я приподнялся и взял её за руку. - Пойдём!

- Нет-нет, зачем же, - она высвободилась, - давай фильм досмотрим и пойдём.

Рассердиться я не мог, это было бы глупо. Не знаю, как дождался я конца сеанса...

- Ужин! У-у-ужин! - раздался вдруг резкий голос лазаретного шныря, просунувшегося в дверь. Мы возвратились из тёмного зала кинотеатра в палату армейского лазарета и начали заправлять постели.

Ужин оказался сравнительно царским: жареная рыба с картошкой, крепкий сладкий чай и мягкий белый хлеб. Но главное, никто не рвал куски у тебя из рук. Правда, каждый из нас старался всё же побыстрее прикончить свою порцию. По традициям лазаретной жизни не прилизанный убирал столовую, а тот, кто последний вставал из-за стола. Борис на этот раз оказался крайним...

Когда мы снова улеглись по своим койкам, Борис начал не сразу. Заметно было, что роль уборщика не очень вдохновляюще подействовала на него.

- Ну ладно, - вздохнул он, отвечая на какие-то свои мысли, и продолжил рассказ.

Значит, кино кончилось наконец. Потом мы шли по улицам, о чём-то говорили, но о чем, этого не помню. С момента встречи я был словно в гипнотическом сне. Очнулся, когда она спросила:

- Пойдём к нам?

- А удобно?

- Со мной всё удобно, - категорически заявила она.

Мы подошли к современному девятиэтажному дому. её квартира оказалась на третьем этаже. Злата повернула ключ в замке.

- Что, никого нет? - обрадовался я.

- Не волнуйся, - усмехнулась она, - все дома.

Мы зашли. Злата, сделав знак рукой не шуметь, провела меня в свою комнату. Все вещи в ней были дорогими и красивыми. Это сразу бросалось в глаза. Кровать, стеллаж с книгами, ковер на полу, ковер на стене, большое зеркало в старинном багете, столик, кресла, магнитофон - всё, как с выставки.

-Ты, случайно, не дочь министра? - выдавил я шутку.

- Папа - генерал, а мама - директор универмага. И что самое смешное, я их не стыжусь, - вполне серьёзно ответила она.

"Генеральская дочка - это что-то из анекдотов", - усмехнулся я про себя, снимая пальто и свою кроличью шапку. Злата переоделась, попросив меня отвернуться, и в широченных восточных шароварах и яркой полупрозрачной кофточке стала походить на манекенщицу с рекламной фотографии. Только, отметил я, не было в ней почему-то манекенской жизнерадостности, а была в глазах какая-то грусть или усталость, или та же скука.

Злата вышла и немного погодя принесла на подносе конфеты, апельсины, коньяк и какие-то иностранные сигареты, черные, с золотистым ободком. Я сел в кресло, поглубже под него упрятал свои ботинки за 12 рэ и со стыдом вспомнил, что рубашка на мне совсем не в цвет костюма, и что я сегодня ещё не брился.

Но тут я вдруг разозлился (со мной это бывает): подумаешь - гарнитуры, ковры, коньяк... Плевать на всё! Я взял рюмку и вылил вишнёвую терпкую жидкость себе в рот. Через минуту действие алкоголя сказалось. Я прочно поставил свои двенадцатирублевые ботинки на этот персидский или китайский ковер, выпил вторую рюмку опять залпом и с вызовом посмотрел на Злату. Она засмеялась:

- Самоутверждение личности?

Я покраснел. Она снова наполнила мою рюмку. Свою она выпила, но больше в нее не наливала.

- Включим магнитофон?

- А родители? - ради приличия возразил я.

- Ничего, мы тихо-тихо.

Она щёлкнула клавишей, и полились липкие, тоскливые волны блюза. Злата поднялась с кресла, подошла ко мне и положила руки на мои плечи. Я все ещё нерешительно смотрел ей в глаза. Она чуть помедлила, потом наклонилась и на губах своих я почувствовал её горячее дыхание. А потом...

Да разве такое можно рассказать!

Очнулись мы часа в три утра. Я, крадучись, словно тать, выбрался из квартиры и, пьяный от пережитого, побрел через весь город домой. О следующей встрече я не думал. Я знал, что она обязательно будет.

Представьте же, как я испугался, когда утром вдруг понял, что встретиться со Златой будет намного труднее, чем я предполагал. Идти к ней домой? Сразу исключается - папы-генерала я не на шутку боялся. Позвонить? Я опять не узнал даже её фамилии, не спросил и телефон. Оставался единственный выход, известный ещё с прошлых веков - ждать возле её дома. Так я и сделал. На занятия, разумеется, не пошёл, а прямо сразу, с утра отправился к её дому и начал прохаживаться по тротуару у подъезда.

Стоял морозец. Постепенно, сначала уши, потом ноги, руки, нос - всё тело заломило, защипало холодом. Пришлось заскочить на минуту в гастроном. Выпив чашку кофе, я вернулся на свой наблюдательный пост. Сами собой полезли в голову воспоминания о прошедшей ночи, и сразу стало жарко...

Я почему-то был уверен, что долго мне ждать не придется. Но таял час за часом, а Злата не появлялась. Уже начало темнеть, когда я наконец решился, зашёл в подъезд, поднялся на третий этаж и остановился у дверей 7-й квартиры. Осталось нажать кнопку звонка. "Вдруг не она откроет? Что я скажу?"

Внизу хлопнула дверь подъезда, и кто-то начал подниматься по лестнице. Я твердо решил: только этот человек пройдёт, я - звоню. А там, что будет, то и будет. Показался парнишка с шахтёрским фонарём через плечо и гаечными ключами в руках, вероятно, сантехник. Вдруг меня осенила блестящая идея: а что, если?..

- Слушай, - остановил я парня, - ты в какую квартиру идёшь? Дай, пожалуйста, на пять минут твоё снаряжение. Очень уж надо!

Тот замялся было, но я его упросил.