Орест Сомов - Были и небылицы (сборник)
- Название:Были и небылицы (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1984
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Орест Сомов - Были и небылицы (сборник) краткое содержание
Отдельные произведения О. Сомова, известного писателя, критика, журналиста первой трети XIX века, уже знакомы современному читателю по предыдущим публикациям. В этой книге впервые в советское время собраны наиболее характерные прозаические произведения Сомова, его художественное наследие представлено основными направлениями и жанрово-тематическими циклами, показательными для творческих поисков писателя. Стоявший на грани двух периодов развития русской литературы, Сомов принадлежал к плеяде литераторов, своими творческими работами и художественной практикой, в меру собственных сил, подготовивших взлет и утверждение отечественной прозы на новом этапе.
http://ruslit.traumlibrary.net
Были и небылицы (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Нечего было делать — я не хотел идти на вольную смерть и понести с собою в могилу проклятие всех честных людей. Мне должно было проститься навеки с моею родиной; ко прежде я хотел кровавыми слезами отлиться Янку Лепану и Яцинту Порадичу. Короче: помня пословицу моей родимой стороны кто не отомстится, тот не освятится, я положил у себя на душе страшную клятву извести моих злодеев во что бы то ни стало. С помощью моего побратима собрал я все, что имел, достал другого коня, простился с добрым моим Юрой и отправился туда, куда манила меня кровь заклятых моих неприятелей. Днем прятался я в скрытных местах, а ночью бродил, как мертвец, около селения и выжидал случая выполнить мою клятву. Она была выполнена: Янко Лепан и Яцинт Порадич от моей руки пошли в могилу; Хава, как я узнал от сторонних людей, скоро после первого моего появления умерла со страха и с горести; а я долго бродил из края в край, зашел в Польшу, оттуда в Киев, где встретился с тобою, атаман. Остальное ты знаешь так же хорошо, как и я сам.
— Так в вашем краю очень верят тому, будто бы есть вампиры на свете? спросил Гаркуша у Закрутича.
— Да нельзя и не верить, — отвечал ускок, — после того, что я слышал в горах от одного старого гайдука.
— Что же ты слышал?
— Это длинный рассказ, атаман; боюсь, чтоб он тебе не наскучил. Ты, может быть, утомился и хочешь уснуть…
— Ничего, рассказывай. Уснуть я так же хорошо могу под шум твоих речей, как и под вой этого ветра.
— Да, ветр поднялся сильный; так и колышет деревьями, инда корни скрипят; а ночь темна, хоть глаз выколи… — сказал Закрутич, привстав и выглянув из шатра,
— Вот самая пора бродить мертвецам либо нашей братье, — примолвил Лесько.
— Только, верно, не тебе, — перебил его речь Гаркуша, — тебя, думаю, и по шее не выбил бы одного в такую пору. Однако ж, не мешай Закрутичу забавлять нас своим рассказом.
— Когда на то твоя воля, атаман, — сказал Закрутич, — то будь по-твоему. Наперед всего я должен сказать тебе, что я знал в горах одного лихого гайдука, у которого в седых усах было, верно, больше отваги, чем у многих из нас в целом теле. Старый Скорба не боялся ни сабли, ни пистолетов, ни ружья турецкого, и я думаю, не побоялся бы самого сатаны. Везде он шел грудью вперед, как бы ни велика была опасность; никогда не спрашивал, много ли неприятеля, а только далеко ли до него. В одну ночь шел я с ним и другими гайдуками на добычу: это было в Боснии. Ночь была месячна, и я заметил, что седой наш удалец часто поглядывал в сторону, на косогор, где было турецкое кладбище. «Что ты там видишь, товарищ?» — спросили мы у него. «Ничего покамест», — отвечал он. «А разве случалось тебе видать что-либо в такую пору?» — «Поживите с мое, так и вы увидите», — промолвил он. «А все не худо бы узнать о том для переду», — сказали мы в один голос. «Ну, так слушайте», — был его ответ. Тут он начал нам рассказывать страшную быль…
Юродивый
Весело ехал молодой офицер из одной загородной деревни, где провел день в самом приятном кругу — в кругу гостеприимных хозяев, милых их дочерей и пяти или шести молодых своих товарищей. Он спешил на ночь в город, потому что на другой день должен был идти в караул. Луна, верная спутница летних ночей украинских, сыпала серебряный свет свой на рощицы, на холмы и поля и рисовала взору прелестные картины, дополняемые пылким воображением.
Лихая тройка коней быстро несла каткие дрожки офицера. Вдруг, на повороте около одного оврага, что-то черное, лежавшее почти на самой дороге, мелькнуло в глаза пугливых коней; кони всполохнулись, рванулись и, не чуя вожжей кучера, бросились в сторону с большой дороги, по рытвинам и кочкам. Кучер слетел с своего места, офицер почти вслед за ним — и кони скоро скрылись из глаз.
Не чувствуя никакого ушиба, Мельский — так назывался офицер — встал, отряхнулся и пошел отыскивать своего кучера, которого скоро нашел также на ногах и в добром здоровье. Оба они упали на мягкий чернозем и разделались только невольным своим полетом. Поздно было искать лошадей; да и где их найти? Почему офицер, со всею беспечностию молодых лет, оставя на произвол судеб коней своих и колесницу, захотел узнать, что было причиною их испуга.
— Иван, — говорил он кучеру, шедшему вслед за ним, — как ты думаешь, чего испугались лошади?
— Помилуйте, сударь, да как и не испугаться: на дороге лежала целая стая волков!
— Трус! Недаром говорят: у страха глаза велики.
— Да право, сударь, их было по крайней мере пары две или три.
— Перестань болтать пустое; если б это были волки, то ужли ты думаешь, что они и не пошевельнулись бы в то время, когда мы со стуком пронеслись мимо них?
— Воля ваша, сударь, а я сам видел с полдюжины глаз, которые горели, как уголья.
— Полно, полно! Ты видел в траве какого-нибудь светляка или и вовсе ничего не видал. Ступай за мною: пойдем доведываться, что там было.
— Да как, сударь! При мне ни топора, ни большого ключа от колес: все это в дрожках.
— При тебе твой кнут, а за поясом вижу у тебя большой складной нож: этого очень довольно. Ступай за мною, и больше ни слова.
Не смея ослушаться своего барина, Иван пошел за ним, взяв в обе руки оба свои оружия, повеся голову и ворча себе под нос.
Мельский и сам из предосторожности вынул шпагу и окидывал взором дорогу впереди себя. Небольшого труда стоило ему отыскать черное страшилище Ивана и лошадей: то был человек; он лежал на краю дороги, поджав ноги под платье и укутав голову рукою, и, казалось, спал крепким сном,
— Вставай, пьяница, — кричал ему Мельский, толкая его под бок носком сапога.
— Пьяница? Не я пьяница, а твои глаза охмелели, — отвечал грубый, хриповатый голос.
— Вставай же, покамест тебя не подняли неволею.
— Оставь меня! Тебе завидно, что я здесь сплю в чистом поле, и самому приходит охота полежать на сырой земле. А вот, подожди с недельку, тогда и я в свой черед тебе помешаю…
— Ну, как хочешь, приятель, а я тебя вытрезвлю, — сказал Мельский, принимая его за пьяного, который грезил с хмеля… — Иван, подними его!
— Не дотрагивайся до меня, хам! — сказал мнимо пьяный и поспешно встал на ноги.
Это был человек высокого роста, с щетинистою бородою и всклокоченными на голове волосами. Лицо его было бледно и сухо и при лунном свете казалось как бы мертвым; мутные, бродящие глаза его показывали, что голова его не в самом здоровом состоянии.
— А, да это наш полоумный, — вскричал кучер, очнувшись от страха, — в городе зовут его Василь дурный.
— Дурный! — подхватил Василь, передразнивая кучера. — Правда, Василь не обижает бедных лошадей и не продает их сена и овса на сторону, не бьет понапрасну бедного козла на конюшне, не ходит в кабак по ночам и не бранит тайком своего барина. Василь боится бога, ходит в церковь, читает молитвы и поет стихиры; Василь живет подаянием, а боже избави его красть или обманывать.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: