Елена Нестерина - Дашино счастье

Приплывала Даша к тому берегу, где липка её счастья росла. Жухли на липке листики, сохли ветки. В жаркие дни плескала Даша на него водой, хвостом по волне била, горстями воду черпала.

Пас стадо на берегу реки маленький пастушок Вася. Братцем родным он был Дашиным. Углядел Вася тонкое деревце, захотел из него себе хлыстик сделать. Наклонился он, чтобы срезать ствол, и взмолилась тут Даша из воды:

- Васенька, братец, погоди, не губи деревце!

Остановился Вася - голос родной сестрицы ему из реки послышался. Испугался он, убежал подальше, да с тех пор и пошёл слух по всему краю, что в их реке русалка живёт. Безлунными ночами ходили девушки песнями из воды её выманивать, дети ковриги ей под берег клали. Да только никому Даша на глаза не показывалась, с сетями шалила, рыб вытаскивала, а в какие, наоборот, целые стаи нагоняла. На мелководье рано утром, когда тёплый розовый пар стоит над водой, густой, как кисель, хоть ножом его режь, хохотала и плескалась, вечером выпью кричала, летние хороводы разгоняла.

А в праздник Ивана Купалы, когда девушки, загадав желания, венки свои в воду покидали, себя не помня, по реке металась, чтоб ни один венок ко дну не пошёл, чтобы в жизни всем повезло. И тот венок, из васильков и ромашек, что незнакомая девушка на Данилку загадала (все тайны теперь Даше-русалке ведомы были), тоже придержала на плаву, пусть уж не тонет.

И долго смотрела, как парни и девушки через костры прыгают. Пламя в серых глазах её играло, в масляной воде отражалось. Ни о чём Даша теперь не думала, ни на что не загадывала, ни о чём не печалилась. Покой ей дала русалочья жизнь.

Подходило лето к концу, вода в реке остыла, холодные утренники в низины стали спускаться. Задули осенние ветры, погнали по обмелевшей за лето реке дрожащую рябь и жёлтые листья. Ни под корягами нет от ветров спасения, ни в сухих камышах. Уж подросли уточки, что всё лето в прибрежных зарослях хоронились, летать научились, чтобы вот-вот в тёплый край отправиться. И рыбы в речной глубине холодными косяками сновали, жира к зиме добирали.

Била Даша руками по стылой воде, заплывала против течения к самому речному истоку, что в самом глухом и тёмном месте леса среди больших муравлёных камней от людских глаз запрятано. Садилась на мягкий мох, расплетала косы и длинными волосами оборачивалась. Да только сильно ли так согреешься? Птички с веток слетали, крыльями её обнимали, зайчик серый на коленях у Даши сидел, мягкой шкуркой её грел.

А вскоре и заморозки ночные пришли, стала береговая трава белой, хрусткой до звона, а вода речная по мелким местам тонким ледком уже прихватывалась. Пристывала Даша нежными руками, своим рыбьим хвостом к мёрзлым корням и корягам, ранилась до крови, лёд ломая, об острые края. Сковывало Дашу холодным сном, а из реки не выйдешь, нигде не спрячешься, только и оставалось, что из ледяной воды руки к осеннему солнышку протягивать, в усталых его лучах греться.

Успокоились поля, на зимний сон тихо улеглась земля, лес листья сбросил, сквозь голые ветки открылась ясная неба просинь.

Ранним утром, едва только неспешное солнышко появилось, конским топотом и собачьим лаем лесная опушка огласилась. Далеко слышно в примороженном просторе, бьётся эхо о холодные деревья, далеко разлетается.

Рожки трубят, колотушки гремят. Приехала знатная охота зверьё погонять. Через речку вброд перебрались и по полю в дальний лес умчались.

И видит из реки Даша - ещё один всадник на опушку выезжает, не иначе как ускакавшую охоту догоняет. Только брода-то речного он не ведает, или вплавь коня послать хочет - но мчится он прямиком на бережок, где Дашина липка растёт. Кинулась Даша сквозь холодную речную волну, вмиг доплыла до того берега и, забыв про страх, закричала что есть силы:

- Стой, остановись, охотник! Повороти коня, не губи деревце!

Услышал охотник, остановил коня, да только уж поздно - выбили конские копыта комья мёрзлой земли из-под дерева, подломили тонкий стволик у самых корней.

Горько заплакала Даша, а молодой охотник спрыгнул с коня и к ней подбежал.

- Что ж ты так убиваешься, краса ненаглядная, неужели я какую беду тебе причинил?

Запричитала Даша сквозь слёзы:

- Росло, молодой охотник, на этом берегу деревце, счастье моё в нём было запрятано. Слабое деревце, а всё же росло. Да налетел ты своим конём, сломил дерево под самый корень - и теперь уж вовек не видать мне счастья!

Бросился охотник к упавшему деревцу, снял с себя пояс золотом шитый и обвязал ствол туго-натуго на месте слома.

И, видно, так сильно хотел он вернуть Даше радость её, что вдруг выпрямилось корявое деревце, налились на нём почки, развернулись листочки, и вот уже в осеннем воздухе июльским ароматом дохнуло - липка Дашина душистыми цветами зацвела.

Засияла Даша радостью, хоть и глазам своим поверить не смела.

А молодой охотник от Даши взгляда отвести не мог. Чудесной была липа, цветущая среди осени, но девушка в реке ещё чудесней была. Не встречал охотник никого красивее, всего на свете показалась она ему дороже, отца с матерью милее.

- Или колдун ты и волшебник, добрый человек, - проговорила Даша, а сама всё от цветущего дерева глаз не отрывала.

- Не волшебник я, душа-девица, а царский охотник. Приехал я в ваши края со всею свитой царя-батюшку охотой развлечь, а, оказалось, счастье своё нашёл! Как звать тебя?

Поглядела на него Даша, да и понять не смогла, куда ей милее смотреть - на деревце чудесное или на царского охотника.

- Дашей звали, - проговорила и почуяла, что не в силах от лица его прекрасного глаз отвести, не в силах речи ласковой наслушаться.

И сказал молодой охотник:

- Выходи ко мне из воды, Дашенька, увезу я тебя в далёкий край, и будем мы с тобой век неразлучны!

Да такой любовью сердечной лицо его светилось, что потянулась к нему Даша, шагнуть навстречу хотела, и уж руки охотнику радостно протянула. Но только хвост-то её идти не даёт, плещется в водной толще, по дну метёт.

- Нет, не могу я! - горестно Даша закричала, закрылась стыдливо русалочьими мокрыми волосами и в камыши отступила.

Бросился в воду молодой охотник, подхватил Дашу на руки, сел на коня и поскакал прямо в село.

На полпути его охота догнала, вместе с ним к селу направилась.

А царский охотник с Дашей подъехал прямо к Божьему храму, слез с коня и Дашу на руках в храм внёс.

Прознал народ, что молодой царский охотник с русалкой в храме венчаться будет, стар и млад на такое чудо смотреть заспешил. Толпятся люди, норовят поближе пробраться, рыбий русалкин хвост разглядеть.

А охотник напротив батюшки так и стоял, свою невесту на руках держал. Как произнёс батюшка венчальные слова, жениха с невестой вокруг аналоя обвёл, окропил их святой водой - тут свеча у Даши в руке ярко вспыхнула и вмиг растаяла. Выскользнула Даша из объятий молодого охотника, ударилась о землю и на ноги встала, словно и не была никогда речной русалкой. Стоит, улыбается, серебристое платье со шлейфом на неё так и сияет.