Николай Никитин - Это было в Коканде

Юсуп, выслушав всех, внимательно оглядел каждого из присутствующих (он заметил, что есаулы молчали). Он остановил свой взгляд на мулле и спросил его:

- Вы боитесь за меня?

- Да, конечно, - ответил ему мулла.

Муллу поддержали все остальные.

- Вы подчиняетесь мне?

- Подчиняемся.

- Молодцы, - сказал Юсуп. - Тогда вы знаете обычай: если сдаются командиры, сдается и войско. Завтра день серьезный. Надо, чтобы завтра все катилось как по маслу. И я не хочу слышать ни о каких головорезах. Вы командиры. За каждую каплю крови вы будете отвечать своей головой. Ясно вам?

Курбаши нахмурились.

- Ну? - прикрикнул на них Юсуп. - Поняли?

- Поняли, - ответили они.

- Тогда идите! - сказал Юсуп.

Курбаши, взволнованные неожиданным для них приказом, удалились.

Юсуп спросил джигитов, стоящих тут же на дворе:

- Вы все слыхали?

- Да, - ответили они.

- Приготовьте комнату Иргаша! Я буду спать у вас.

Джигиты не осмелились ослушаться. Среди них пошли разговоры, что комиссар принял над ними командование. Уверенность и настойчивость комиссара понравились басмачам.

Всюду пошли толки об Юсупе. Джигиты толкались возле курганчи, где остановился на ночлег Юсуп, и заглядывали к нему в окна.

В комнате Иргаша все оставалось по-прежнему, как будто Иргаш был жив. Свернутые в одеяло постельные принадлежности лежали на маленьком толстом коврике; тут же стоял чемодан и лежали походные сумки. И всем казалось, что Юсуп действительно заменил умершего.

Через час возле курганчи выстроился отряд джигитов. Они отогнали от окон любопытных.

К Юсупу явился есаул отряда и доложил, что он явился для охраны. Юсуп посмотрел на высокого босого юношу и спросил:

- Что говорят в лагере?

Юноша осклабился:

- Всех не переслушаешь!

- В бригаду ко мне хочешь?

Есаул покраснел и принялся благодарить Юсупа.

- Я возьму тебя. Позови ко мне русского офицера!

Есаул ушел.

На дворе джигиты опять разожгли костры и расселись возле них. Эти люди, оборванные, исхудавшие, впервые сели к огню спокойно. "Что случится завтра - грабеж, смерть или казнь?" - так думали они всегда. Сегодня об этом никто из них уже не думал.

Ночь выпала холодная. Звезды застыли в небе.

На дворе кричали и ругались раненые. Среди них ходил какой-то рваный бродяга, которого они называли табибом. Он прямо из бутыли поливал им раны йодом. Они скрипели зубами, как будто желая стереть их в порошок. После йода каждый из раненых бинтовался сам либо марлей, либо тряпками, или затыкал рану хлопком. Нашлись и такие, которые заставляли собак вылизывать им раны.

26

Когда Зайченко появился в дверях комнаты, Юсуп сидел на полу около низенького столика и писал донесение. Он сразу узнал вошедшего, бросил карандаш и пригласил Зайченко сесть. Зайченко сел на пятки, поджав ноги, и приветствовал его, произнеся обычный селям.

- Здравствуйте, Зайченко! - сказал по-русски Юсуп. - Вы стали настоящим мусульманином.

- Да? - Зайченко усмехнулся. - Во всяком случае, я не похож на коменданта Кокандской крепости.

Юсуп сделал вид, что не слышал этой шутки. Юсуп смотрел на него и думал: "И это - тот, первый, воспитавший во мне человека? Какая судьба!"

- Простите, я не осмелился явиться днем. Все произошло так неожиданно... - забормотал Зайченко, перебивая мысли Юсупа.

- Очевидно, вы надеялись скрыться в массе? Все равно, гражданин Зайченко, мы бы вас обнаружили. Мы знали, что вы тут.

- Да, да... - Зайченко закивал. - Я и не скрываюсь. Я просто... - Он запнулся. - Я не знал, как мне начать с вами разговор. Скажите, что со мной будет?

- Ваше дело решит Особая комиссия по борьбе с басмачеством. Мы передадим вас трибуналу.

- Да, да... - опять перебил Юсупа Зайченко, - я понимаю, что я - не обыкновенный басмач. - Он сказал это таким тоном, будто объяснения Юсупа вполне удовлетворили его. - Вы теперь прекрасно говорите по-русски, заметил он Юсупу.

- Я больше двух лет прожил в Москве.

- Что же там, в Москве? Изобилие? Магазины, женщины, рестораны? Все это есть? Это верно, что там танцуют фокстрот?

Юсуп отклонил беседу на эту тему, заявив, что в Самарканде Зайченко все узнает из газет.

- Скажите, - опять спросил Зайченко, - я могу надеяться на какое-либо снисхождение или нет? Я совершил ошибку, я готов работать где угодно, как угодно. Мои знания могут пригодиться в разведке.

- Это решаю не я.

- Да, да... Конечно, конечно... снова забормотал Зайченко.

Он думал, что посещение сложится иначе, и сейчас чувствовал себя совсем раздавленным. Сегодня на погребении он впервые встретился с Юсупом.

В широкоплечем комиссаре, одетом по-басмачески, Зайченко не сразу узнал старого знакомца, мальчишку с кокандского базара. Зайченко, естественно, не мог думать, что теперь Юсуп будет держаться с ним как босоногий кучеренок. Это было бы наивно. Но все-таки в нем тлела какая-то надежда на то, что комиссар Юсуп заинтересуется им, начнет расспрашивать, захочет узнать до конца все его приключения. "И может быть - чем черт не шутит, - подумал Зайченко, - облегчит мою участь".

Юсуп же принял его спокойно, не вспоминая о прошлом. Сейчас, кончая беседу, Зайченко почувствовал, что Юсупу действительно не о чем с ним говорить, а ему нечего ожидать от него каких-нибудь послаблений. "Зачем же тогда он меня звал? - подумал Зайченко. - Чтобы удостовериться, что ли?"

Зайченко встал. Встал и Юсуп. Зайченко хотел протянуть ему руку, но вовремя догадался, что этого делать не следует. Он поклонился Юсупу.

- Разрешите идти?

- Пожалуйста! - ответил Юсуп.

- Я вам хотел еще доложить, что позапрошлой ночью у нас был разведчик... Кажется, англичанин... хотя он это отрицает... Либо это ложь, либо он "двойник"... Выдает себя за афганца. - У него афганский паспорт...

- Мы имеем о нем сведения, - сказал Юсуп с таким видом, будто ему все известно.

Этим он совершенно сбил Зайченко, и тот, чтобы его не заподозрили в сокрытии каких-то тайн, торопливо добавил:

- Я думаю, он недалеко. Не прошло еще и двух суток, как он уехал. Он собирался ехать на Гиссар.

Увидев напряженные глаза Юсупа, Зайченко перестал бормотать.

- Скажите, - вдруг спросил его Юсуп, - Хамдам был связан с Иргашом?

- Нет. Нет, не слыхал. Ведь они старые враги! - с готовностью ответил Зайченко.

- А как попали его джигиты в ваши шайки?

- Кто именно?

- Насыров, Алимат.

- Не могу знать. Случайно. Организационной связи между нами и Хамдамом не было. Но позвольте, разве Хамдам изменил? По-моему, нет? Тогда какая же связь?

Юсуп, ничего не ответив ему, кивнул головой. Зайченко вышел.

Во дворе все еще горели костры. Джигиты варили себе пищу и обсуждали поведение комиссара на похоронах. Здесь же сидели бачи, но никто из них сейчас не пел, не плясал, не веселился. В воздухе пахло салом. Никто не заметил Зайченко, быстро пробежавшего среди толпы.