Лев Овалов - Январские ночи

- Мне нужен хозяин этого дома.

- А я и есть хозяин.

- Я от Леночки.

- От какой Леночки?

- Из кондитерской...

Он с любопытством еще раз оглядывает Землячку.

Хозяин ведет ее в "залу", так в мещанских жилищах называют самую парадную, часто единственную прилично обставленную комнату в доме.

Стол, покрытый суконной скатертью, горка с посудой, гнутые венские стулья, фикусы перед окнами, ряднинная дорожка через всю комнату.

Хозяин чувствует себя несколько скованно. Он знает, что в город должен приехать представитель БКБ, Бюро комитетов большинства, органа, созданного по инициативе тех провинциальных комитетов, где большевики не утратили своего влияния.

Он выжидательно молчит.

Землячка протягивает саквояж хозяину дома.

- Положите куда-нибудь. Давайте знакомиться. Вас как по имени-отчеству?

- Николай Иванович.

- Николай Иванович Воскобойников, - отчетливо произносит Землячка. Работаете на лесопильном заводе?

Хозяин дома утвердительно кивает.

- Большевик?

Воскобойников улыбается.

- Да уж никак не объединенец.

Улыбается ему и Землячка. Перед нею один из тех ярославских большевиков - Землячка слышала о нем еще в Петербурге, - на кого можно здесь опереться.

- Землячка, - называет она себя. - Я сейчас предъявлю вам свои полномочия.

Воскобойников с интересом вскидывает глаза на Землячку, он тоже, видимо, слышал о ней, но не делает никаких протестующих жестов - мол, я и так вам доверяю, мол, излишние формальности ни к чему - установленный порядок должен быть соблюден.

Землячка извлекает из кармана своей пелерины большое дамское портмоне из серой замши, достает перламутровую пудреницу, нажимает кнопочку и подает Воскобойникову листок папиросной бумаги - свой мандат, скрепленный печатью Петербургского комитета Российской социал-демократической рабочей партии.

Дорого бы заплатили в охранке за оттиск этой печати!

Воскобойников внимательно изучает бумагу.

- Слышал я о вас, - говорит он, возвращая документ. - У нас в Ярославле твердое мнение за съезд.

Землячка довольна, что Воскобойников имеет о ней хоть какое-то представление, но на всякий случай предупреждает:

- Вот что, Николай Иванович, для членов комитета я - Землячка, но для остальных - Зинаида Ильинична Трелина. Береженого, как говорится, бог бережет.

Хозяин распахивает дверь в соседнюю комнату.

- Располагайтесь.

- Когда же вы думаете собраться?

- Сегодня отдохнете, а соберемся завтра к вечерку, после работы, раньше не успеем оповестить.

- А у вас тут...

- У нас тут чисто, - подтверждает Воскобойников. - Полиция не заглядывает сюда, нет причин. Все же на улицу советую не показываться соседи, да и мало ли что, лишний интерес ни вам, ни нам ни к чему.

Почти два дня проводит Землячка в семье Воскобойникова.

Жена приезжую не расспрашивает ни о чем, зато дети засыпают ее вопросами - кто она, откуда, зачем приехала. Землячка отвечает, что она учительница, едет на работу в деревню, старшей девочке помогает решить задачи, младшим рассказывает сказки Андерсена.

На второй день к вечеру в доме Воскобойниковых поднимается суета. Хозяйка вместе с пришедшей к ней женщиной жарит пирожки и котлеты, нарезает и раскладывает по тарелкам колбасу, селедку, огурцы, накрывает в зале стол; вернувшийся домой хозяин достает рюмки, откупоривает бутылки с водкой и пивом...

Не слишком-то одобрительно смотрит гостья на все эти приготовления. Дело слишком серьезное для того, чтобы сочетать его с застольем.

- Это по какому же поводу? - осторожно спрашивает Землячка у хозяйки, указывая на стол.

- А Коленькино рожденье, - радостно откликается хозяйка. - Завсегда отмечаем.

Ответ хороший, но Землячка улучает минуту и негромко осведомляется у хозяина:

- Сегодня у вас действительно день рождения?

- Какое там! - Воскобойников усмехается. - Товарищи соберутся по тому самому делу, по какому вы и приехали.

Землячка укоризненно покачивает головой.

- Тогда зачем все это? Неужели вы так всегда обставляете свои собрания?

- Зачем? - возражает Воскобойников. - Мы и в мастерских собираемся, и на бережку, и даже возле церкви, но сегодня случай особый, не хотим вас казать посторонним, да и не ровен час зайдет кто - такая хорошая видимость.

И все-таки Землячке не по сердцу докладывать о проблемах, волнующих партию, за столом, уставленным бутылками.

Один за одним начинают сходиться гости.

Собирается человек двадцать, и среди них только две женщины. Приезжую знакомят со всеми. Куркин. Славцов. Прохоров. Кое о ком она слышала в Петербурге. Учительница Крапивина - одна из лучших пропагандисток в ярославской организации. Савельев недавно вернулся из ссылки. Тихонов...

В комнате становится тесно.

- За стол, друзья, за стол, - приглашает гостей хозяин. - Накладывайте. Что бог послал... - Он указывает Землячке место рядом с собой. - Зинаида Ильинична... - Разливает по рюмкам водку. - По одной, для бодрости...

Приезжая смотрит не слишком одобрительно.

Однако Воскобойников не замечает или не хочет замечать взгляда Землячки, он выпивает свою рюмку, закусывает огурцом и стучит вилкой по тарелке.

- Так вот, товарищи, к нам приехал представитель Бюро комитетов большинства, избранного на Северной конференции, а попросту представитель товарища Ленина... - Он сразу становится строгим, наклоняется через стол, отбирает у кого-то бутылку. - Внимание, товарищи, дело сурьезное. Хоть я и хозяин, с ужином придется повременить.

Землячка встает.

- Позвольте мне прочесть вам письмо товарища Ленина. - Она достает из кармана сложенный листок, расправляет его.

- А вы сидя, сидя, Зинаида Ильинична, - советует Воскобойников. - Ужин есть ужин, заглянет кто ненароком в окно, а тут речи говорят.

Сидя так сидя. Должно быть, Воскобойников прав. Землячка садится и читает "Письмо к товарищам", изданное отдельной листовкой и посвященное выходу газеты "Вперед". Потом она рассказывает о дезорганизаторской деятельности меньшевиков, знакомит с решениями Северной конференции. Говорит о значении и важности предстоящего съезда.

Разговор шел начистоту. В Ярославле многие были в курсе дела, а тем, кто был еще недостаточно подкован политически, - тем найти правильный путь помогало пролетарское классовое чутье.

Всех, кто колебался и повторял доводы меньшевистской "Искры", разубедили, созыв съезда одобрили и постановили делегировать на съезд большевика.

Застолье не помешало, и когда после всех разговоров и споров кто-то запел:

Нелюдимо наше море,

День и ночь шумит оно...

- и все дружно подхватили песню, Землячка, вполне удовлетворенная результатами сегодняшнего собрания, с усталой улыбкой наклонилась к Воскобойникову и сама попросила: