Лев Овалов - Январские ночи

Она не стала больше ничего объяснять, и Генкина не расспрашивала. За несколько дней совместного пребывания в камере она уже изучила этот характер. Землячка никогда не говорит больше того, что хотела сказать.

Ночью, спустя сутки, женщины услышали в коридоре шум - метались и кричали надзиратели, началась суматоха.

В тюрьме обнаружили побег.

Все тот же Овчинников рассказал Землячке, как это произошло, а о подробностях она узнала позже от непосредственных участников побега.

Помимо политических, в камере сидело много разной публики, какие-то личности без определенных занятий, уголовные преступники, дожидавшиеся перевода в тюрьму, и просто забранные на улице бродяги.

Еды в камеру нанесли под пасху в изобилии, передачи получили чуть ли не все заключенные. Тут были и пасхи, и куличи, и крашеные яйца, жареное мясо, колбасы, всякие прочие закуски, да вдобавок попало несколько бутылок вина.

Получили передачи и Ярославский с товарищами; те, кто их передавал, позаботились о том, чтобы послать побольше крепких напитков, а Ярославский и его товарищи не проявляли большого беспокойства, когда бутылки эти до них не доходили.

В воскресенье рано утром штабс-капитан Клопов вместе с Ярославским и Костиным склонился над присланным ему из дому куличом, осторожно разрезал и извлек из него десяток пилок. Затем участники военной организации перебрались к окнам и принялись пилить оконные решетки.

Увы! Пилки оказались слишком тонки, не брали тюремное железо, побег приходилось отложить.

Но тут Ярославскому пришла спасительная мысль. Он обратился за помощью к уголовникам: надо быстро и аккуратно продолбить стену, выходящую во двор соседнего дома.

- Платим полсотни!

Пятьдесят рублей по тем временам считались большими деньгами, и уголовники соблазнились, тем более что обратившиеся к ним заключенные простые симпатичные парни.

Повыломали у коек ножки и принялись за работу. Кто пел песни, чтоб заглушить шум, кто просто кричал. Тюрьма по случаю праздника была полна посетителей. В городе гремели колокола. К вечеру в стене замерцал пролом.

У надзирателей попойка, им не до арестантов, уголовники тоже пьяны, да и кому придет в голову, что кто-то станет долбить стену.

В темноте Ярославский, Дрейер, Клопов и Костин, а вместе с ними восемь уголовников выбрались наружу и покинули тюрьму под пасхальный звон колоколов.

Ночь, незнакомый двор, откуда-то доносятся песни...

- Теперь нам в разные стороны, - сказал кто-то из уголовников.

Они сразу исчезли в темноте.

У Клопова в кармане план местности, но какой тут план, когда тьма, хоть глаз выколи!

Попытались осмотреться. Забор. Поленница дров. Больше ощупью перебрались по поленнице в следующий двор. Какие-то сараюшки. За углом галдят. Перелезли в чей-то сад. Кусты, деревья. Опять уперлись в забор. Еще какой-то сад...

Так и лазили через заборы, пока не запутались.

И вдруг окрик:

- Вы что это по чужим садам шныряете?

Но Ярославский не растерялся:

- Христос воскресе из мертвых...

Запел, притворился пьяным, принялся обнимать товарищей. Те тоже догадались, что лучше всего притвориться пьяными - мало ли куда можно забрести с пьяных глаз!

- Отец! - заплетающимся языком позвал Костин незнакомца, плохо различая его в темноте.

- Пошли вы!..

Во мраке ночи послышались сердитые рассуждения о пропойцах. Но в конце концов ночной незнакомец указал им калитку.

Беглецы очутились на улице и сразу разошлись по указанным адресам.

Ярославский отправился к знакомой фельдшерице Машинской, у нее не раз уже скрывались большевики, жившие по фальшивым паспортам.

Дошел до Бутырок, постучал в дверь.

- Фаина Васильевна!

- Кто там?

- Христос воскресе!

- Не может быть...

- Уверяю вас!

Дверь распахнулась.

- Емельян Михайлович!

- Как видите.

Пролом в стене стражи порядка заметили лишь на рассвете. Поднялась суматоха, однако продолжалась она недолго - нетрезвые надзиратели побоялись испортить начальству праздничное настроение, отложили доклад о побеге на "после праздника", и к утру все в тюрьме постепенно угомонилось.

А Землячке еще предстояло осуществить свою первоапрельскую шутку.

Она даже заснула под утро, нашла силы взять себя в руки.

Часов в восемь поднялась, умылась, надела принесенное Катениной платье, принарядилась по случаю пасхи.

Генкина вопросительно взглянула на соседку.

- Да, - односложно ответила та.

По сравнению с Землячкой Генкина нервничала гораздо больше, хотя бежать предстояло не ей.

И вот в коридоре загромыхали...

Разносят чай!

Отворилась дверь, вошел надзиратель с медным чайником в руках, на этот раз не Овчинников, а Потапов, человек малоразговорчивый, сумрачный.

- Кипяточек, - произносит он приветливо ради праздника.

Ни хлеба, ни сахара не принес, во всех камерах полно всякой снеди.

Обитательницы камеры наполняют кружки.

Потапов идет к двери разносить кипяток дальше.

- Я вас прошу, пока вы в коридоре, оставьте дверь открытой, обращается к нему Землячка равнодушным голосом. - Такая духота, пусть проветрится.

Потапов не отвечает, выходит в коридор, но дверь не закрывает. Слышно, как заходит в соседнюю камеру.

Землячка с лихорадочной быстротой надевает шляпку, опускает на лицо вуаль, натягивает перчатки, подходит к двери...

Вот Потапов зашел еще в одну камеру.

Теперь действовать со всей возможной быстротой!

- С богом, - шепчет позади нее Генкина.

Землячка не слышит ее, быстро пробегает на цыпочках по коридору и скрывается за углом. Потапов не услышал! Она приближается к дежурной комнате. Оттуда несутся мужские голоса. Тут же, направо, против дежурки, дверь во двор. Мимо, мимо! Она подходит к двери... Не заперта. Удача! Выходит во двор, не спеша прикрывает дверь. Идет по двору... Только не торопиться! Навстречу городовой. Он не обращает на нее внимания. Медленно. Не торопись... Теперь самое страшное. Она входит в караульное помещение, дверь из которого ведет на улицу. Неторопливо приближается к выходной двери... Самообладание! Еще раз самообладание!

- Откуда это такая барышня? - слышит она за своей спиной.

- Да должно, от нашего доктора.

Она выходит на крыльцо.

У дверей дежурит городовой.

- Позовите, пожалуйста, извозчика, - обращается она к городовому.

- Извозчик! - кричит городовой.

На ее счастье извозчик неподалеку. Он подъезжает к крыльцу, и Землячка садится в пролетку.

- Благодарю, - небрежно бросает она городовому и затем громко приказывает: - На Тверскую, в гостиницу "Луч"!

Она называет правильный адрес. Прежде всего - именно туда! Там живет хорошая знакомая Катениной актриса Ратнева. В этой гостинице обитают лица свободных профессий. Журналисты, актеры, художники, а то так и коммивояжеры, и даже шулера. К ним ходит множество посетителей, двери гостиницы не закрываются круглые сутки. Но это-то и устраивает Землячку, ей нужно сбить со следа полицию.