Вячеслав Пьецух - Письма из деревни

Лето в этом году выдалось в наших краях на редкость дождливое и прохладное, так что еще в июле определились виды на урожай. В конце концов наш колхоз "Сознательный" вышел в первые по району, но, поскольку собрали у нас всего-навсего по пятнадцать центнеров ржи с гектара, радости от этого первенства никакой. В среднем же по району урожайность такая, что если бы дело было при Владимире Мономахе, то куда ни шло, а в эпоху космических сообщений положение просто швах. "Швах" - слово немецкое, означает оно "слабый", "хилый", но вообще-то следовало бы приискать другое определение, позабористей, потому что у немцев и тридцать центнеров будет швах.

Разве что сена в этом году накосили пропасть, и соседний колхоз "Путь Ильича" переживет зиму на одном продажном сене, поскольку скота тут не держат и зарплату дают в лучшем случае через раз. Впрочем, тут растят лен, а в других колхозах давно уже не растят, и если ильичевцы соберут по семь центнеров с гектара, правление на радостях купит председателю "мерседес".

А вот в заволжском колхозе "Коммунар" и льна не сеют, и скота не держат, и ржи собрали по пять центнеров с гектара, и овес плох, и сена накосили на две козы. То есть, зачем существует это аграрное предприятие, не понять. Наверное, затем же, зачем писатели пишут,- ну не могут писатели не писать!

По линии приусадебного хозяйства у наших деревенских выдался тоже не лучший год. Надежда Михайловна, такая специалистка по картофелю, какой в Голландии не сыскать, посадила два мешка картошки и выкопала два мешка картошки - хоть в город переезжай... И помидоры у нас не уродились, и огурцов было мало, так что первая специалистка по засолке огурцов во всей Тверской области Татьяна Шувалова осталась без огурцов. А чтобы Татьяна Шувалова осталась без огурцов - это уже остановка жизни и Страшный суд.

Что интересно: вольные хлебопашцы, вышедшие из колхоза и получившие свои законные десять гектаров пашни, далеко от колхозников не ушли. Занимаются они у нас преимущественно тем, что выращивают овощи на продажу, и вот в колхозе соберут, скажем, пятьдесят центнеров с гектара кочанной капусты, и вольные хлебопашцы столько же соберут. Такое единодушие наводит на грустные размышления. Думается: и при Владимире Мономахе у нас был каждый третий голодный год, и при крепостном праве наше крестьянство бедствовало от неурожаев, и в пореформенную эпоху хлебушек плохо родился, и при большевиках зерно в Канаде покупали, и вот при демократах, в условиях свободного рынка, кругом получается недобор...

Одним словом, где тут собака зарыта? "что делать?", "кто виноват?" Первое, что приходит на мысль: никакой собаки и не было, ничего поделать нельзя, никто персонально не виноват. Просто в иных землях урожайность, наверное, напрямую зависит от прогресса политической мысли, а у нас она зависит неведомо от чего. Может быть, от противостояния Веги и Альдебарана, может быть, от интенсивности северного сияния, а то урожайность в нашей земле - это такая таинственная константа, которая находится в ведении исключительно высших сил.

То есть с Россией по-прежнему многое непонятно. Например, еще непонятно, почему мы делаем автомобили, если мы не умеем их делать? Отчего совершенная наша продукция - это оружие и литература? И вот опять же: зачем мы сеем хлеб, который не хочет у нас расти?

Но самое непонятное - это то, что при такой урожайности, как у нас, иная нация давно превратилась бы в объект исторической науки, вроде древних египтян, а мы собираем себе по пять центнеров с гектара - и ничего...

Письмо двадцать восьмое (Заколдованная страна)

В нашей тверской деревне мы живем с апреля по ноябрь, от снега до снега, и возвращаемся в Москву, когда уже грянут настоящие холода. Тогда городскому человеку жить в деревне становится тяжело. Первое - у избы сеней нет и из протопленной горницы выходишь непосредственно на мороз. Второе - нужное место далеко на задах, и в метель его не всегда найдешь. Третье - дров не напасешься, тем более что нынешний писатель едва-едва зарабатывает

на дрова.

Когда в воздухе покажутся первые белые мухи, когда темнеть начинает в шестом часу вечера, все чаще думаешь: пора отвальную сочинять. Мы дружим с местными мужиками, и каждый год проводить нас собирается порядочная компания на свадьбу мало, на отвальную в самый раз. В этом году, в частности, были: председатель нашего колхоза "Сознательный" Борис Иванович, председатель соседнего колхоза "Путь Ильича" Борис Петрович, глава администрации из Погорелого Городища Виктор Иванович, директор льнокомбината Сергей Владимирович, австралиец Дэвид, местный фабрикант, который получает цветные металлы из ничего.

Под русское хлебное вино и блюдо нашего волжского жереха, поджаренного на мангале, у нас, по обыкновению, зашел увлекательный разговор. Как настоящие русаки, мы о глупостях не говорим, а решаем вопросы если не мирового значения, то по крайней мере общенационального, как-то: про корни зла.

Борис Иванович говорит:

- Вот почему у нас дышит на ладан сельскохозяйственное производство? Потому что русский человек - человек артельный, и в одиночку у него не получается ни шиша. А тут Чубайс пустил колхозы в вольное плавание, как хочешь, так самосильно и выгребай! Конечно, народ в расстройстве, потому что колхоз без государственной помощи - не жилец.

- Хотя,- говорит Борис Петрович,- в наших местах на одном льне, безо всякой государственной помощи, останешься на плаву. Если возьмешь семь центнеров с гектара этой культуры, то, считай, весь год сыт, пьян и нос в табаке. А ведь ты, Борис Иванович, нынешний год лен не сеял!.. При советской власти сеял, при демократах - нет...

- А ты сеял?

- Я сеял!

- Непонятно только, зачем ты перешел на голландские семена.

- Да затем, что такие, как ты, льна не сеют, и отечественного посевного материала практически не достать!

- А зачем я его буду сеять, если льнокомбинат мне еще за позапрошлый год выручку не отдал?! Ты, Сергей Владимирович, почему мне за позапрошлый год выручку не отдал?!

Директор льнокомбината Сергей Владимирович говорит:

- Потому что у меня в банке одни нули. Еще когда-а я отправил готовую продукцию в Орел! А из Орла я имею не деньги в банке, а подшивочку телеграмм. Какие-то там у них недоразумения с энергетиками, им полтора года электричества не дают.

- Куда только смотрит администрация? - говорит австралиец Дэвид, который давно уже говорит, мыслит и чувствует, как русак.

Виктор Иванович, глава администрации, в ответ:

- Администрация смотрит сквозь пальцы, поскольку иначе смотреть нельзя. Что я могу поделать с этими охломонами, если это только одно название, что глава?! Вот возьмем частный сектор, вроде этих орловских неплательщиков,- ну нет у меня против них реальных рычагов власти! У меня нет, а у них есть пуля-дура, на худой конец штык-молодец! Вот если бы за них взяться всем миром, артельно, тогда их можно прижать к ногтю.