Николай Златовратский - Крестьяне-присяжные
- Название:Крестьяне-присяжные
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1988
- Город:М.:
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Златовратский - Крестьяне-присяжные краткое содержание
Повесть написана в 1874—1875 годах.
Крестьяне-присяжные - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Как не легче? Известно, легче… А ежели в больницу, так тут и смерть моя!
– Чего не покойник? Совсем покойник! – уверяла дворничиха. – Хозяин мой уж ежели скажет, так верно… Дня за три уж он об этом извещен бывает…
– Кто ж его извещает? – спросил Недоуздок.
– Ну, ты над этим зубы-то не скаль… Мужик – так мужик и есть неверующий… Правда говорится: гром не грянет – мужик лба не перекрестит… А вот теперь присяжный ты, так после и увидишь, что это значит… Вам еще неизвестно, каково по благородным должностям состоять…
– А присяжные-то тут при чем?
– А так: измотает душу-то… Да и детям-то своим закажешь. Да и жену-то с ума сведешь…
– Н-ну! Настращены же вы, купцы!
– А я вот сказываю, чтоб ноне вы своего старика убрали. Без греха… Мы вам и лошадь приготовим… А коли нет, так все выбирайтесь подобру-поздорову… А тихий сон мне всех вас милее…
– Дай ты мне, милая, хоша денек отсрочки… Может, господь допустит, послужу завтра великому делу! – молил Фомушка, в душе которого едва заметное облегчение болезни вызвало вновь неудержимое желание «постоять за невольный грех человеческий пред царем и законом» и тем завершить дело своей жизни. Ему еще вчера снилось, как кто-то, неспознаемый , приходил к нему и шептал: «Заключенного в темнице посети, страждущего успокой, жаждущего напой, за обличенного постой»… Может быть, это долетали до его слуха слова длинной и четкой молитвы «беглой бабочки», которая, ложась вчера спать, перебирала на сон грядущий все статьи того кодекса отношений к несчастным, который создал себе народ под гнетом тяжелых веков. Но все равно, так или иначе это было, только Фомушке после того снилось, что он в суде, что стоит перед налоем с Евангелием и истово выговаривает: «Нет, не виновен!.. Господь с тобой!.. Молись за меня!» И на этом выражении всепрощения он проснулся и почувствовал, что ему как будто легче, как будто спал с него тяжкий кошмар горячечных видений.
– А ты полицией припугни!.. Чего тут еще канитель тянуть? Мы свой покой должны охранять! – раздалось за дверью.
– Опять они ! – вскрикнул Фомушка, устремив свои серые, лихорадочно светящиеся глаза на дверь. – Они!.. Вот я их вижу… Вот толстый… И с крестом… Вот и этот… Зачем вы меня связываете? Зачем не допускаете?.. Милые, да разве я…
– Старичок, старичок!.. Смерть твоя тут пришла… Молись, что с твоим глупым разумом бог тебя от греха отвел…
– Опять! Слышу, слышу… Ум вам нужен, а душа не нужна… Божью грозу вы своим умом отвести хотите?.. Руку господню задержать?
– Господи!.. Отходит, отходит! – крикнула в страхе дворничиха, крестя себя широкими размахами. – Что нам будет делать?.. Почтенные, прибирайте скорее его…
Б эту минуту дверь отворилась, и дворник высунул в нее голову.
– Что ж это?.. Доколе же ты будешь сказки-то сказывать? – выпрямившись, загремел дворник. – Али я в своем дому не хозяин?.. Али я дурак, что вы надо мной издеваетесь? – гремел он сильнее, почуяв, что в слове любви нет места «ужасному заклятию».
– Н-ну, теперь вези меня… – прервал его Фомушка. – Погодь одну минутку… Вот, братцы, здесь… возьмите поберегите… А умру – так… этому горю… на сапожишки…
Фомушка снял с своей шеи кошель и подал его Луке.
– Ну, снаряжайтесь… Пойдем умирать!.. Помоги натянуть полушубок-то…
Дворник хотел что-то еще прогреметь, но в комнату вошел околоточный надзиратель, и он быстро изогнулся в его сторону.
– Ваше бл-родие!.. Сам бог вас посылает. Сделайте милость, – заговорил дворник, – моей мочи больше нет… В своем дому покоя не имею…
– В чем дело?
– А вот господа крестьяне заразу распространяют… Помилуйте, у нас тожа заведение, место входное… Сделайте милость!.. А уж мы вам… Жена!.. Что глаза-то пялишь? Живо – закусочку господину приставу… Самоварчик приставу… Самоварчик там, графинчик, грибов, белорыбочки…
– А кто здесь без паспорту проживает? – спросил полицейский. – Слух идет, что появилась какая-то женщина, называющая себя «беглой»…
– Беглая?.. Я, ваше благородие, беглая, – отозвалась «беглая бабочка» и, хитро встав перед полицейским, поклонилась ему в пояс.
– Ты по церквам ходишь?
– Хожу-с… Богу моему ежечасно служу…
– А в суде толкалась каждый день?
– И по судам ходила, ваше благородие.
– Собирайся… Тебя подозревают в покраже половой щетки и калош у швейцара суда и чайника с освященною водой из соборной трапезы… Не видал ли кто из вас у нее этих вещей?
– Не примечали, – сказал Лука Трофимыч, – точно что водица эта самая церковная была у нее. Старичка она нашего пользовала…
– Возьмите ее, – сказал околоточный солдатам.
– Извольте, ваше благородие… Я сама пойду, – смиренно проговорила «беглая бабочка», – потому я против заступницы ничего не могу… Угодно ей на меня еще испытание наложить, я смиряюсь, за грех свой… Сказано: за грех твой кровь твоя прольется.
И «беглая бабочка» спокойно начала укладываться в своем ранце. Проснувшийся Петюнька сначала глядел, ничего не понимая, широко открытыми глазами на полицейских, но когда один из них подошел к ним и крикнул: «Нечего прятать: все равно осмотр будет», – Петюнька заплакал.
– Мамка, зачем нас опять в острог? Не пойду я… Убейте меня… Убежим в лес, мамка…
– Не плачь, кровный… Не плачь… Это я уж теперь пойду… Ты уж отсидел свой черед… Теперь, кровный, тебе череда богу служить, мне терпеть… Так сказано…
– Мамка! А я куда?
– К богу, милый, ступай… К богу…
– Чего? – спросил пристав. – Да кстати, не здесь ли Фома Фомин проживает? – обратился он к пеньковцам.
– Здесь-с.
– По заявлению окружного суда требуется освидетельствовать его болезненное состояние через доктора земской больницы… Фома Фомин, собирайся!
– Я-то? Я готов… Да зачем вы бабочку тревожите? А? Али вконец ее, исстрадалую…
– Ты кто такой? – спросил полицейский.
– Я?.. Присяжный я, судья, – твердо выговорил Фомушка, даже с тем храбрым упорством, с каким иногда старики заявляют свои права на участие в жизни, в которой их песня спета.
– А вот сначала мы освидетельствуем… Нет ли у тебя чего-нибудь там, – повертел пристав пальцем около лба. – Собирайся!
– Готов я… Ведите! – порешил Фомушка, как будто сбросив со счетов жизни последнюю кость.
– Ну, и прекрасно, – похвалил пристав.
II
Городские сцены
В первый еще раз с начала зимы, утром нынешнего дня, солнце выглянуло из-за туч над городом и рассыпало целые снопы лучей и на белые, словно гагачьим пухом, покрытые мягким снегом кровли домов, и на тротуары улиц, по которым кое-где были протоптаны ранними пешеходами узкие тропки. День глянул весело; от бесконечно разнообразной игры света в снежных кристаллах приятно щекотало глаза, снег лежал так легко и мягко, что, казалось, достаточно было одного едва заметного дуновения, чтобы он вдруг поднялся с крыш к небу и там рассыпался в безбрежном воздушном пространстве. Легкий мороз подрумянивал щеки и, пробиваясь сквозь ткань к телу, бодрее гнал кровь в жилах, чутче и напряженнее делал нервы. В такой день тяжелая тоска овладевает сердцами тех, кого злая судьба приковывает к узкому, душному пространству, заключенному в четырех стенах, и тысячи таких сердец в эту минуту мучительно молят о свободе, о воздухе, стонут о жизни, о счастии…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: