Лев Толстой - Андроид Каренина

— Ты смотришь на меня, — сказала она, — и думаешь, могу ли я быть счастлива в моем положении? Я ведь не только живу теперь отдельно от мужа, лишена даже возможности получить официальный развод, но и оказалась по другую сторону баррикад, с тех пор как он взялся за решение вопроса о будущем страны! Ну и что ж! Стыдно признаться; но я… я непростительно счастлива. Со мной случилось что-то волшебное, как сон, когда сделается страшно, жутко, и вдруг проснешься и чувствуешь, что всех этих страхов нет. Я проснулась. Я пережила мучительное, страшное и теперь уже давно, особенно с тех пор, как мы здесь, так счастлива!.. — сказала она, с робкою улыбкой вопроса глядя на Долли. — И наконец-то я знаю, чего хочу: быть с ним, — Анна смущенно указала на Вронского, — и стоять с ним плечом к плечу, защищая принципы, в которые оба верим: владение роботами-компаньонами — древнее священное право, дарованное русскому народу.

— Как я рада! — улыбаясь, сказала Долли, невольно холоднее, чем она хотела. — Я очень рада за тебя.

Но Анна не отвечала.

— Что ты думаешь о моем положении? — вдруг спросила она.

— Я считаю… — начала Дарья Александровна. Она собиралась рассказать ей все то, о чем, она знала, настаивал бы сказать Стива, будь он сейчас рядом: что есть законные способы выразить свое недовольство правительственными программами; что, конечно же, роботов III класса следует оплакивать, но глупо при этом пытаться разделить несчастную судьбу машин; и что, наконец, «мы должны полностью довериться нашим лидерам».

— Я полагаю, что… — опять начала Дарья Александровна, но в это время Васенька Весловский, спотыкаясь на каждом шагу, неуклюже проехал мимо в Оболочке Анны Аркадьевны, расстреливая двери дома зарядами электрического огня.

— Этой штукой невозможно управлять! — смеясь, прокричал он.

Анна даже и не взглянула на него.

— Я ничего не считаю, — сказала она и, не имея мужества высказать то, что собиралась и о чем, она точно знала, сказал бы ее муж, продолжила неуверенно: — Но я всегда любила тебя, а если любишь, то любишь всего человека, какой он есть, а не каким я хочу, чтоб он был.

Анна, отведя глаза от лица друга и сощурившись (это была новая привычка, которой не знала за ней Долли), задумалась, желая вполне понять значение этих слов. И, очевидно, поняв их так, как хотела, она взглянула на Долли.

— Если у тебя есть грехи, — сказала она, — они все простились бы тебе за твой приезд и эти слова.

И Долли видела, что слезы выступили ей на глаза. Она молча пожала руку Анны. Андроид Каренина сидела на крыльце у ног хозяйки, ее лицевая панель излучала спокойствие, а из Нижнего Отсека было слышно успокаивающее гудение. Эта картина поразила Долли до глубины души: призвать Анну оставить этот мир означало уговорить ее предать Андроида Каренину… и тем самым заставить ее страдать так же, как страдала сама она, расставшись с Доличкой.

— Что ж, расскажи мне, расскажи обо всем этом! — воскликнула Долли, вставая на ноги и с любопытством осматривая земли Воздвиженского. После минутного молчания она повторила просьбу: — Расскажи мне обо всем! Эти удивительные огни шахт — они горят лишь для того, чтобы чинить найденных роботов, или вы собираетесь и новых строить? Сколько же их здесь!

Наконец Анна очнулась от меланхолии и вступила в разговор. Она объяснила своей подруге план лагеря, рассказала о списанных роботах, пришедших сюда, и о том, откуда они пришли; поделилась своей мечтой о том, что место это станет островком спасения для всех роботов, которым злой судьбой была уготована огненная смерть в подземельях Московской Башни.

Во время этой беседы за крыльцом притаился никем не замеченный Васенька Весловский; присев на корточки, он замер, как истукан, точнее, как робот, которым и был. Его чуткие аудиосенсоры записывали разговор.

Анна и Долли целый час смотрели за Вронским, который тренировал роботов в поле за сараем. Строевым шагом помятые андроиды формировали шеренги, шеренги смыкались в колонны, колонны объединялись в фаланги, а фаланги разделялись, перегруппировывались, проходили одна через другую, выполняя серии военных маневров. Синхронно действующие, гибкие и точные в своих движениях, горящие волшебным огнем в полуденном солнце, роботы отрабатывали движения, в то время как Вронский вместе с Лупо бегал среди них, выкрикивая приказы и поправляя то, что казалось неверным. Долли и гордая Анна видели, что Вронский как будто гневался от того, что его приказания выполняются крайне медленно, он жевал кончики усов с притворным разочарованием, но все же было совершенно ясно, что его распирает от гордости за стремительно растущее мастерство его побитых жизнью воинов.

И тут рядом с Вронским нарисовался Васенька Весловский, шагая вровень с графом, словно второй командир, он осыпал Вронского вопросами:

— Сколько роботов у вас есть? Что они умеют? Насколько хорошо они слушаются приказов?

Когда «войско» распустили, Анна и Долли продолжили свой обзорный тур, отправившись через просторную лужайку к небольшому флигелю, в котором была устроена уютная детская для дочери Анны и ее II/Няньки/D145.

Чернобровая, черноволосая, румяная девочка, с крепеньким, обтянутым куриною кожей, красным тельцем, несмотря на суровое выражение, с которым она посмотрела на новое лицо, очень понравилась Дарье Александровне; она даже позавидовала ее здоровому виду. То, как ползала эта девочка, тоже очень понравилось ей. Ни один из ее детей так не ползал. Эта девочка, когда ее посадили на ковер и подоткнули сзади платьице, была удивительно мила. Она, как зверек, оглядываясь на больших своими блестящими черными глазами, очевидно радуясь тому, что ею любуются, улыбаясь и боком держа ноги, энергически упиралась на руки и быстро подтягивала весь задок и опять вперед перехватывала ручонками.

Долли захлопала в ладоши от восхищения, но Анна только сощурилась, словно бы всматриваясь куда-то вдаль, и неожиданно произнесла:

— Ты знаешь, я его видела, Сережу. Впрочем, это мы переговорим после. Ты не поверишь, я как голодный, которому вдруг поставили полный обед, и он не знает, за что взяться. Полный обед — это ты и предстоящие мне разговоры с тобой, которых я ни с кем не могла иметь; и я не знаю, за какой разговор прежде взяться. Mais je ne vous ferai grâce de rien. [18] Но я тебя нисколько не пощажу (франц.). Мне все надо высказать.

Долли открыла рот, чтобы ответить, но прежде чем она успела произнести хоть слово, снаружи послышался ужасающий визг; в ту же секунду Анна бросилась за дверь, вместе с ней понеслась Андроид Каренина.

— Пришельцы! — крикнула она через плечо. — На нас напали!

Когда Анна и Андроид Каренина добрались до середины поля, Почетный Гость вцепился огромными когтями в Антипода; пришелец держал несчастного трясущегося робота над головой, размахивая им во все стороны.