Людмила Петрушевская - Номер Один, или В садах других возможностей

- Галина Петровна, он когда вернется, я ему еще позвоню.

- Сомневаюсь в этой необходимости. Вы мне никогда не нравились, но этого я от вас не ожидала!

- Я из другого города.

- А. (Испуганно). Из какого?

- Из Нового Амстердама,- ответил Номер Один.

- (Пауза). А. Ну позвоните, хорошо. (Подозрительно). Как вы оказались там? Новый Амстердам это где? Анюта ничего мне не сказала!

- Но сюда ведь быстрее чем из Энтска - три часа. Из Энтска Юра сколько добирался?

- Юра сказал, что прилетел одна нога здесь другая тоже здесь. Предтавляете? (Она тоже, оказывается, говорила "предтавляете", как та училка. Какая училка? Математики вроде бы. Но у нас был Илья Васильевич!).

Она бурно продолжала:

- В ответ смеялся. Ни документов, ни багажа! Ни билетов, что просто безобразие! Посеял! Интересно, как он будет отчитываться за командировку? Туда сто долларов с лишним билет! И оттуда сколько-то! Предтавляете? Рук не моет! В ванную идти ни в какую, пачкать такую вещь, говорит. Из унитаза, я обнаружила, напился! У меня унитаз чистый, унитаз, как говорится, это лицо хозяйки, но он вышел, с лица с него течет! Рукой, видно, как-то зачерпывал, хулиганство, не головой же погружался! Голова не пролезет туда, в отверстие! Что ты там делал, Юра, ты одичал, говорю. Кошка из этого пила, но не ты! Я понимаю, тайга, но опять-таки, не до этой степени!

- Галина Петровна, все это временно, в течение суток пройдет. Они теряют индивидуальность самое большее через тридцать шесть часов.

- А! А! Что? Кто?

- Я вам позвоню минут через сорок.

- Погодите! А вы знаете (торжественно), я вам еще не сообщила, что Юра начал убирать весь двор, я в окно слежу. Ходит с мусором все прижав к груди, грязные пакеты! Я только его переодела! Вытерла! Воротник умудрился намочить! Обшлага! Что вы с ним устроили мне расхлебывать!

Она опять заплакала.

- Вы его в окно позовите аккуратно, крикните "Уол!" Так, нараспев: "Уол-уол!"

- Уол? Вы что, в своем разуме? Как я буду на весь двор орать это "уол" и еще нараспев! Что люди подумают! Там наш актив гуляет с внуками! Головка актива тем более! Марья Алексевна!

- Какая головка?

- Ой. (Пауза, кокетливо). Это мы когда еще в походы ходили с Белорусского, бывало, отстанем и говорим: мы головка хвоста. Мы - головка хвоста.

- Ничего, крикните так. Он поймет.

Через полчаса, побродив по аэропорту и основательно подкрепившись в кафе, Номер Один перезвонил Юре на квартиру.

- Але, Юра пришел?

- Хосподи,- в нос ответила Галина Петровна.- Он тут.

Она уже не плакала.

- Он Иисус?- вдруг спросила она.- Как это у вас называется? Мессия? Он по воздуху пришел? Или у меня психоз начался от такого счастья? Неврастения?

- Психоз, но это пройдет. Это игра.

- О неттт! Этто не игра!- на том конце провода горько засмеялись.- Он весь в этом... в собачьем... гуано! В каке!!! И не умеет умыться!

- На самом деле у него два высших образования, он знает языки и он объездил весь мир.

- У кого языки? Какие? Вы что? С немецким у него всегда было плохо я над ним стояла! Английский едва со словарем! Это я у нас в семье поверьте единственная могу вам признаться не скрывая кто в оригинале...

- Дайте мне Юру.

- Кто знает и читает Диккенса в оригинале...

- Минутку, я не знал, как здорово, я понял, дайте Юру.

Ее прервали на самом интересном месте. Разочарованно усмехнулась. Затем в трубке долго раздавалось шуршанье, Галина Петровна бормотала:

- Не тем концом берешь! Это не надо в рот! Это шнур телефонный! Это к уху! Сюда говори! Вынь провод... Обслюнявил. Ну вот что за человек! Дай, говорю! Скорей, он из Новой этой... Гренландии! Деньги бегут!

Наконец голос произнес:

- Это кто?

- Никулай,- сказал Номер Один.- Ты чего концерты закатываешь? Старушек пугаешь?

- Бызы.

- Не ругайся, извини. Давай обратно домой. Я камень привезу, сейчас сажусь на самолет.

- Кассету, однако, никому не показывал?- сказал знакомый до противного Юрин циничный тенор. Звучало как анекдот про чукчу.

- Откуда ты знаешь... (Пауза, нет ответа). Да она осталась там в развилке на пихте, у острога... Ну где все происходило.

- Напрасно, бызы. Я думал, бызы, твоя взяла кассету.

Бызы, самое большое энтттское проклятие.

- Что же делать, меня же схватили. Думал спрятать, сохранить.

- Моя найдет. Это важно. Телевидение, однако. Общественное мнение. Паблик рилейшнз. Ти ви. (Длинная английская фраза. Юра по-английски почти не умел). Раньше главный театр были войны, теперь теракты в кадре на телевидении. Без телевидения терроризм не существует. Основная задача! (Пауза). Показать всем казнь, как с нами обращаются. С народом энтти. Телевидение главная террористическая армия мира, ее сенсация это как атомный взрыв. Я нарочно сделал так. Варвару так и далее. Отдал мать. Он отдал на распятие сына, а я ее. Так не доставайся же ты никому.

- Варвара, ты?!

- Сняли кожа как с зайца. Боль, боль. Ди с чеб де сравдибая боль.сказал Юра в нос как бы плача.- У тебя распятие, у меня содрали кожу. Помнишь наш разговор, шибко глупый ваш бог.

- Никулай?!

- Без кожи, как без кожи жить.

Пошла как бы минута молчания. Затем Юра своим отвратительным хамским голосом продолжал:

- Телеэкран создает новые страны. Телеэкран ведет информационные войны и диктует на чьей стороне будет правда, за кого болеть. За бедные народы. Герои телеэкрана террористы. Журналисты - реклама террора. Телевидение сохранит энтти. Казнь матери потрясет мир. Я найду кассету.

- Хорошо, привези мне. Мы все сделаем. У меня есть знакомый на втором канале. Он за это ухватится.

- А. Нет. Нужен бибиси и сиэнэн. (Далее Юра некоторое время говорил на неизвестном языке).

- Ты скоро там будешь? На Юзени?

- Да. Одна нога здесь.

- Никулай! А как связаться с Никифором?

- Ну. Это я.

- Так я и думал. Стой пока, Никифор!- сказал Номер Один.- Как будешь там дома, приди в себя, понятно? Вернись в энтти! Метемпсихоз делай. Уходи из Юры срочно, поняла? Юру посылай сюда, а то он уже не вернется. Я знаю! Двадцать четыре часа плюс-минус десять часов, и человек уже не вернется в себя, все! Это такой результат твоей игры!

- Третий глаз зачем брала? Бызы.

- Это не я брал, это не я. Клянусь моим сыном!

- Каким твоим сыном?- вдруг спросил с подлой интонацией Юра.

У Номера Один сильно забилось сердце, но он пропустил эту каверзу мимо ушей.

- Я же не знал, что это такое, думал просто аметист! Но это не я его взял! Никулай?

- Зачем третий глаз брала, однако?

- Ты меня понял? Я не брал, ты что.

- Он у тебя.

- Но это не я! Поверь мне! Поверь, Никулай! Ну чем поклясться? Никифор! Опять-таки, сыном клянусь!

- У тебя их четверо.

- А кто? Алешка мой?

Засмеялся.

- Алешка? Мой? Да? Парализованный?- с замиранием сердца спросил Номер Один.

Юра помолчал и наконец ответил: