Я Попиков - Голубой Онон

И, действительно, ему можно позавидовать - пять сомят, ленок и щука. Но и Анатолий с восхищением рассматривал моего тайменя. Плес, на котором рыбачил мой приятель, называют соминым. В нем много тайменей, щук и жерехов, или, как их по-местному называют, "красноперов". Анатолий Петрович протянул мне две вертящиеся самодельные блесны цвета красной меди. - Сегодня сомы жадно берут только на эти блесны, - пояснил он. - Не брезгуют ими щуки и таймени. Уже при втором забросе метрах в двенадцати от берега, где в светлой воде видны причудливые вершины поросших мхом камней, на эту блесну у меня села рыба. Энергично подсекаю и вижу, как под водой заходила шустрая рыбина. Включаю тормоз, но добыча, подняв бурун на поверхности воды, успевает уже отнять метров десять жилки. Наблюдавший за всем этим Анатолий Петрович командует: - Не поднимай высоко удилище. Еще ниже держи к воде. Не давай далеко уходить, смелее подматывай. Рыбина упорно сопротивляется, но скоро сдает позиции, и я подвожу ее к берегу. Это, оказывается, жерех, весом килограмма в два. Было удивительно, как он мог своим сравнительно небольшим ртом почти проглотить блесну с широким тройником. В течение одного часа на этом плесе, кроме жереха, мне удалось поймать еще четырех сомят. Любопытный случай произошел в борьбе с одним из них. До этого мне не приходилось ловить сомов на спиннинг в реках с быстрым течением, но я знал, что сом очень подвижен на блесне, и борьба с ним увлекательна. И вот, в один из забросов, - его обычная поклевка: мягкая хватка блесны из-под камня, легкий толчок и внезапное натяжение лесы. Я подсек и тут же вынужден был крепче сжать в руках удилище. Сом бросался из стороны в сторону, пытаясь освободиться. Долго я не мог начать подмотку лесы. Не один метр лески пришлось отдать сому. Затем он как-будто сдался и пошел змейкой ко мне. Дойдя до рубежа, откуда из воды хорошо виден рыболов, освещенный солнцем, сом сделал рывок такой силы, что удилище выскользнуло из моих рук. Я прыгнул за ним в воду и, к счастью, стоя почти по пояс в воде, подхватил его. Вслух обругав сеоя за то, что из-за собственного ротозейства упустил хорошую добычу, я начал подматывать лесу. Но я ошибся. Сом прочно засекся на блесне. При вываживании он продолжал делать верткие рывки, но я уже подводил его к берегу. Вот из воды показываются два уса, затем приплюснутая голова и туловище. Упорно не сдававшийся хищник вскоре был на берегу. Все три крючка прокололи мясистые губы сома. С большими усилиями, с помощью плоскогубцев, мы извлекли тройник из пасти все еще продолжавшего отбиваться хищника. И вес-то его был не более трех килограммов, а какую он показал силищу, борясь за существование! Не менее половины поклевок оканчивались сходом. После подсечки сом начинал ходить под водой, давал подмотать несколько метров лесы, а потом внезапно сходил. По всей вероятности, сомы хватали за грузила, некоторое время тащились на лесе, но при первом же рывке сходили. Это предположение подтвердилось: Анатолий вместо блесны привязал кусочек обыкновенной темно-зеленой банной губки, прикрепив к ней тройничок. Губку сомы стали хватать активнее, чем блесну. Не потому ли, что губка хорошо имитировала водяную мышь, которой любят полакомиться сомы? Утренний жор рыбы в Ононе не утихал еще долго. На плесе продолжалось рыбье игрище, пленяющее душу рыболова... У берегов и на середине реки выплескивались на поверхность щуки и жерехи. Веером разлеталась от хищников рыбья мелочь. Закончив рыбалку, мы долго еще не могли оторвать взоров от этого зрелища. Не хотелось покидать приветливый, живописный берег Онона. С сожалением сел я в машину. ГАЗ-69 рванулся с места и, набирая скорость, пошел к Чите. А через заднее стекло все еще виднелись скалы действительно голубого Онона, покорившего мое сердце.