Александр Попов - Мама Белла

Когда же сельская школа станет действительно сельской -- поистине народной и свободной?

* * * * *

Мы знаем одну интересную страну, в которой сложено много стихов, спето о дружбе народов, в которой чиновничьи и педагогические роботы с высоких трибун и в классных аудиториях уверяли людей, что все они дружны, что они одна семья -- семья народов. О какой стране мы говорим -- вы, читатель, конечно, догадались. Да, да, о ней речь, о нашей с вами боли -- о России. Язвы разъедают ее тело, а главная -- недружелюбие наций. Вслушаемся в нашу речь -- в ней вся наша "свинцовая" мерзость. Мы друг другу нередко можем сказать: "чурка", "жид", "налим", "кацап", "хохол", "азер", "злой, как татарин", "русская свинья", "чукча" как синоним глупости и тупости, "чуркистан", "узкоглазый", -- довольно! Так мы дружим. Так сожительствуем в общем доме -- России. Не до гармонии, не до наслаждения тем, что ценно и любимо твоим национальным соседом, а нередко ждешь -- тебя, "русскую свинью", ножиком пощекочут за то, к примеру, что как-то нечаянно или, напротив, умышленно -- несомненно, находятся среди русских свиньи! --оказался ты неучтив к "чурке". Да и "чурка" живет в напряжении: "Расколют, -- наверное, думает, -- и хоп в печку..."

Шутки оставим для лучших времен, до тех времен, когда научимся смеяться над своими недостатками и по самым высоким меркам ценить достоинства других.

Но когда наступят такие времена? Ждать, ничего не совершая для ускорения их созревания? Нельзя! Надо искать способы гармоничного разрешения проблемы. Один из таких способом, нам кажется, -- Тарасинский проект.

Прежде всего следует отметить, что поселок Тараса -- как бы миниатюрная модель России с ее национальной многослойностью. Основных "слоев" в поселке три -- буряты, русские, татары. На деле никто никогда ни в поселке, ни в районе не мучался над вопросом: быть или не быть национальной культуре русских, бурят или татар? Организовывались какие-то случайные национально-окрашенные мероприятия, праздники, проходившие раз в год и заканчивавшиеся или, напротив, начинавшиеся пьянкой. Оторванное от литературных источников владение родным языком, который от десятилетия к десятилетию "высыхал", как беспощадно высыхают даже большие реки или озера, если не подпитываются ручьями, речушками. Родной язык становился неинтересен, вял, отторгался из жизни, прежде всего, конечно, молодежью. Национальную одежду с ее особенной, формировавшейся веками философией орнамента и покроя можно было увидеть только в поселковом музее и весьма редко на заканчивающих свой земной путь стариках.

Но вот радостный парадокс-надежда, на который мы натолкнулись, исследуя социокультурную ситуацию в районе и в той же Тарасе: как медведь в глубокой берлоге, жила и живет -- но спала дремучим сном, только мало-мало шевелилась! -- тяга к своему национальному жизнетворчеству -- языку, одежде, танцам, орнаменту, философии, религии, кухне, агротруду. Так и ждешь: спит, спит медведь, довольствуясь сосанием лапы, да вдруг очнется, рявкнет и --полезет на волю.

Однако медведь -- спит. "Не умер ли? -- досадуем мы. -- Дышит!"

Так порой и национальная культура: мощная, как медведь, но -- спит, ждет какого-то часа пик или того, кто ее растолкает.

Мы убеждены, что без усилий по разбуживанию национального самосознания, без шагов, действий общественности, государственных органов, сельского мира -- спать нации медведем веки вечные, разлагаться и смердеть. Кто знает, может и не сработать инстинкт самосохранения. Надо будить! Звонить в колокола общественного мнения, стучать в трещотки межпартийной борьбы -- не померли бы "медведи" в своем сонном и нередко пьяном оцепенении.

Итак, очевидное и радостное -- тяга к возрождению своей национальной культуры, языка живет. В Тарасе мы даже большее увидели: русские неплохо владеют бурятским или татарским языком; всем селом отмечают национальные праздники. С учетом этих "тяг", предрасположенностей и была разработана программа по развитию национальных культур бурят, русских, татар и очерчены методы гармонизации их сосуществования.

Пройдемся по программе с анализом конкретных шагов. Главное -- был создан на базе Тарасинского методического куста, формально и малоэффективно объединявшего среднюю и три начальных школы, Тарасинский образовательный комплекс с развитием национальных культур -- такое у этого нового управленческого, организационно-педагогического, научно-методического, финансово-хозяйственного и просветительского организма официальное название. Также в него вошел детский сад. То есть если раньше начальные школы и детский сад развивались порознь, а чаще всего вообще не развивались, выпуская в среднюю школу слабо подготовленных детей, то теперь все объединены в одну крепкую упряжь учебно-воспитательного плана, в один финансово-хозяйственный механизм -- все проблемы любого учреждения комплекса решаются таким своеобразным педагогическим миром, исполняет решения которого директор комплекса. Под педагогическим контролем находится вся система подготовки детей от детского сада и до выхода из средней школы. Комплексность и непрерывность образования пропитали, охватили собою все: изучение конкретных предметов, вхождение и углубление детей в мир национальных ценностей, освоение языков -- как своего родного, так и народа-соседа, освоение трудовых навыков скотовода и землепашца. И все это от детского сада и выше, выше.

Мы опасались: будут ли охотно изучать русские и татарские дети бурятский язык? Со взрослыми, к слову, несколько иная картина: их быт и тесные трудовые контакты порой подталкивали осваивать бурятский. Нам теперь совестно за свои опасения. Дети с еще незамутненными и не отравленными в условиях глубинного села душами деловито, с крестьянской основательностью своих родителей и старанием принялись за нелегкое дело освоения языка коренного народа -- народа-соседа, народа-брата. И опять напомним: с детского сада и выше, выше -- да, верим, потом они пойдут по жизни со своим благодатным разноязычием. Татарский язык, кстати, изучается факультативно, но к нему не ослабленное внимание, не второстепенный он в языковой системе Тарасинского комплекса. Просто желающих изучать его пока мало. Предпочтительнее -- бурятский и русский.

Пронизаны духом и материей национальной культуры русских, бурят и татар учебные планы общеобразовательных предметов. Например, физкультура: преподаются национальные виды борьбы, осваивается стрельба из лука; дети состязаются на лошадях. В географию органично вплелись сведения по краеведению -- климат, рельеф, почвы не только далекой Африки, но и знакомой с детства -- однако, как выясняют ученики, не очень-то знакомой и удивительно интересной -- родной земли. В историю влились сведения историко-краеведческого характера -- о проживающих на Усть-Ордынской земле народах: выясняют, волею каких исторических ветров они сошлись и теперь сожительствуют. Предметы биологического цикла расширились -- не бесполезно ученикам узнать о животном и растительном мире округа, района и окрестностей своего села. В домоводство пришли темы по национальным кухням. На трудах мальчики пробуют вырезать узоры из дерева, обрабатывать кожу. На уроках литературы изучаются забытые нами бурятские и татарские поэты и писатели.