Евгений Баранов - Проклятый дом

Вот лакей и замыслил украсть у князя книгу. Думал – раскроет ее и сразу волшебством просветится. Хорошо заприметил, какая из себя есть эта книга, и как раз князь пошел на прогулку, он ее и попер. Ну, царапнул он ее великолепно, а не знает, что с ней делать. Раскрыл – и глаза вылупил, ничего не понимает, ни одного слова. Видит – не про него писана эта грамота. Бился-бился, ничего не выходит.

А тут, как на грех, барин скоро с прогулки вернулся. Что тут делать? Испугался, закрутился, заметался, как бес от ладана, и не знает, как с книгой быть. Метался-метался, помчался на кухню да и сунул книгу под плиту. А повар свое дело делает, ему невдомек.

И вот слышит лакей – подает барин звонки, зовет его. Ну, летит. А князь сам не свой: хватился книги, а книги нету.

– Где, спрашивает, книга?

Ну, что сказать на это лакею?

– Не могу, говорит, знать, ваше сиятельство. Может, куда завалилась?

– Поищи, – говорит князь.

Вот лакей и принялся искать. Сюда заглянул, туда заглянул – нет нигде. Дурака такого валяет, морочит князя. Тут и князь стал помогать ему. Вдвоем принялись они передвигать столы, диваны, шкафы – на весь дом возню подняли. Ну, понятно, не нашли книги, давно уже истлела, дымом пошла.

А князь весь потемнел. Стоял, думал, думал… Выгнал лакея. Вышел лакей, стоит под дверью, думает, вот-вот барин позовет. Только не зовет его барин. Вот он набрался храбрости, заглянул в кабинет, смотрит – висит в петле: гвоздь в стену вколотил и на шнурке повесился…

Тут лакей и заорал, гвалту наделал на целый дом. Сбежался народ, пришла полиция… Принялся пристав за лакея, за повара. А лакей говорит:

– Ничего не могу знать, ваше благородие. Все книги читал, а какая причина – не знаю.

Ну, понятно, погубил, чортова сволочь, человека, да и «не знаю». А повар и на самом деле ничего не знает. Он на отлете, его дело – кухня.

А как тут правды добьешься, да и кому надо? Повесился и повесился. Значит, смерть такая пришла.

Ну, похоронили князя. После сродственники приехали, забрали имущество, освободили дом. Только недолго стоял этот дом порожняком: снял его один господин семейный. Снял и переехал. Вот живет сутки, живет другие, а на третьи – бежать.

– Пускай, говорит, чорт в этом дому живет, а не я, православный христианин.

– Что такое? – спрашивают.

– Да в нем, говорит, жить нет никакой моготы. Как полночь, так тут и пошла по всему дому возня: и столы, и шкафы, и диваны передвигают, и кровати, и кушетки, и стульями гремят. Такой стуковень поднимут – волосы дыбом становятся. А засветишь огонь – нет никого и все в порядке, все на своем месте. Потушишь огонь – опять пошла возня.

Не поверили ему, думали – колокола льет. Нет, однако, и другие квартиранты больше трех суток не выживали, такое беспокойство. Вот и не стал никто в нем жить. Да будь он проклят, чтобы за свои деньги житья не иметь! А от какой причины эта возня – никто объяснить не мог. Потом-то уж лакеишка этот разъяснил.

А ему плохо пришлось, так плохо, что хуже и некуда: совсем спился, не за грош пропал. Не прошло ему злодейство его. Затосковал, стал пить. И на местах служил, не без дела был, а вот замучила тоска, он и принялся пить. Ну, как запил, его в шею: кому нужен пьяный лакей? А тут он давай пить и пить. Пропился догола. Оборвался, обтрепался, в опорках – хитрованец настоящий. Все шлялся по кабакам, стрелял. Вот тут он и делал разъяснение насчет этого шума, возни этой.

– Это, говорит, покойный барин, князь Хилков, Брюсову книгу ищет. Это он возню поднимает. – А сам плачет. – Я, говорит, всему причина, я погубил барина через свою собственную дурость.

И рассказал, как он жил у князя Хилкова, как задумал сделаться волшебником, как книгу Брюсову украл и сжег и как через это князь повесился.

– Тут, говорит, во всем виновата моя глупость, несоображение. Князь хотел на Брюса экзамен сдать, так он ведь для этого учился, науку проходил. А я, говорит, без всякого учения хотел постичь волшебство. Вот, говорит, в чем моя ошибка была! – И все плачет…

Ну, подносили, кто рюмку, кто шкалик… Тоже ведь жаль человека, да уж и стар был, седой весь… Так он и околачивался по кабакам. Что это за житье? Хуже собачьего! И подумаешь, ему ли не житье было? Все готовое, жалованье хорошее… Живи себе, не тужи. А вот по глупости сунулся не в свое дело и человека погубил, и сам на мучение пошел… дошатался, на улице и помер. Кто же виноват, как не сам?

Записано от картузника Семена Кондаршева, лет пятидесяти.

Говорят, будто целая семья, семь душ, повесилась в этом доме. Будто жил один человек с женой и пятеро детей было. И вот этот человек фальшивые деньга делал, а дети и проболтались – все малютки были. Полиция и дозналась. Пришла арестовывать. Двери заперты извнутри. Сколько ни стучались – не отворяют. Взломали дверь Смотрят – висят муж, жена и пятеро детей. Будто в газетах писали об этом.

Рассказывал в харчевне неизвестный мне рабочий.

Про этот дом рассказывают на разные лады, вот будто по ночам кто-то ходит по комнатам, стонет. Говорят, муж жену зарезал, а сам застрелился. А за что – не знаю. И вот после этого никто не хочет жить в этом доме.

Рассказывал укладчик дров на дровяном складе, Андрей Яковлев.

Слышал еще до войны, будто привидение по ночам ходило в дому. Все в белом, а мужчина или женщина – разобрать нельзя. И был приказ, чтобы полиция подкараулила. Вот стали караулить. Смотрят – идет. Тут давай палить в него из револьверов. Зажгли огонь. Никого нет, а пули на полу лежат. Ну, может, было что другое, а на привидение повернули. Да мне это ни к чему. Люди говорят – слушаешь, не заткнешь уши.

Рассказывал водопроводчик С. Менков.

Давно знаю этот домина, лет тридцать – все пустует, все порожняком стоит. Никто жить в нем не хочет от беспокойства… Покою нет.

Слышал – такое тут дело: будто, как полночь – музыка и заиграет похоронный марш… настоящая взаправдашняя музыка. Ну, играет вовсю… А как дадут свет – нет никого, ни единой души… Погас свет – опять началась музыка… Ну вот, это беспокойство и есть, а прочее все спокойно, никакого скандалу нету. Конечно, какой сон при музыка? Ну вот, по такой оказии и нет квартирантов. Да и кто пойдет в квартиру такую с музыкой? На беса она сдалась?

А музыка эта вот откуда – тут происшествие. Кровь человеческая тут пролилась. Один граф ли, князь ли смерти себя предал. Из полковников был, и жил в этом доме. А жена у него – красавица на всю Москву. Вот через нее и пошло: с офицером драгунским сбежала. А полковнику от этого срамота. День, другой сумрачный ходит, все молчит… После того созвал офицеров, пир устроил. Вот и сидят эти господа, пьют, едят, и музыка тут играет… Ну, одним словом, бал. А на дворе ночь. Вот полковник говорит: