Елена Попова - Большое путешествие Малышки

И она заперла Ивана Семеновича Козловского на все замки и запоры, закрыла и главную, входную дверь. А потом, когда шла через мост, выбросила связку ключей в реку.

Дальше она пошла медленно и бесцельно по направлению к дому... День опять склонялся к вечеру, наполненнее и четче пролегли тени, и Малышка подумала, что скоро космический гигант, несущий на своих плечах ее и всех остальных, имя которым человечество, опустит ногу и завершит свой очередной шаг. Куда? Вперед. Малышка чувствовала страшную усталость, опустошена она была настолько, что казалась себе полым шариком, чуть касающимся земли и передвигающимся разве только с помощью собственного дыхания... Вдруг рядом с ней затормозила машина, из нее выскочили двое в кожаных куртках. Малышка немного испугалась, ей даже подумалось, что они видели, как она бросила связку ключей в реку, и теперь это не пройдет ей даром.

- Такая-то такая-то? - спросили Малышку.

- Такая-то такая-то, - ответила Малышка.

- Приказано передать, - и один из этих двоих вытащил из-под полы куртки крошечного белого шпица и протянул его Малышке.

Не говоря больше ни слова, они сели в машину и тут же исчезли. А Малышка, прижимая к груди дрожащее, скулящее существо, побежала к Театру. Неизвестно откуда появились у нее и силы, и легкость, и скорость, и все тело наполнилось весомостью и смыслом.

Она пересекла главную аллею старого сквера и вышла к тому месту, где еще не так давно был Театр, а потом - его развалины. И тут она даже вскрикнула от неожиданности, а щенок еще громче заскулил - не было больше развалин, не было ни битого кирпича, ни щебня, ни сиротских ободранных стен, вздымающихся вверх, как молящие о чем-то руки. Была ровная-ровная площадка, добротно упакованная в асфальт, при виде которой в голову даже не могла прийти мысль о возможном искривлении пространства...

Малышка остановилась и застыла на месте... Солнце еще не село, но вокруг было безлюдно, и деревья тоже как будто замерли, траурно склонив свои кудрявые головы... В стороне, на краю площадки, Малышка увидела маленькую фигурку. Она сидела на корточках, в отчаянии обхватив голову руками. Малышка подошла ближе. Услышав шаги, фигурка поднялась и посмотрела на Малышку огромными, скорбными, бесслезными глазами.

- Это вам, - сказала Малышка и протянула Приме маленького белого шпица.

Какую-то долю секунды Прима молча смотрела на Малышку. Потом слезы полились из ее глаз так обильно, как будто решили разом отплакаться за всю ее долгую, бесслезную жизнь, она схватила щенка, прижала к плоской бездетной своей груди и быстро пошла вон из сквера...

Малышка еще немного постояла на ровно укатанной площадке и тоже направилась назад. При самом выходе она увидела два бака с еще не убранным строительным мусором. Тут как будто что-то толкнуло ее изнутри и приказало остановиться. В одном из баков она увидела торчащий угол какой-то книги. Она с трудом вытащила ее из-под мусорного завала - это была старая книга в потертом кожаном переплете. Ни секунды Малышка не сомневалась, что это и есть знаменитая Книга Истории Театра, которую она искала и не могла найти столько лет...

Когда кто-то пытался зайти к ней в комнату, Малышка кричала:

- Я занята!

Она очистила обложку от пыли и грязи и стала листать первые страницы. То ли от времени, то ли от влаги буквы расползлись, и прочесть текст было очень трудно, почти невозможно. Малышка решила, что когда-нибудь обязательно сделает и это, прочтет все от слова до слова, но не теперь. Ей надо было спешить половину Книги занимали пожелтевшие чистые страницы, и их надо было заполнить.

Пришла осень, и деревья сквера облачились в торжественные золотые наряды, напоминая бояр в пьесе про царя Федора Иоанновича. Малышка стала часто наведываться сюда, как будто навещала покойного друга. В центре заасфальтированной площадки установили небольшую эстраду, и иногда там играл оркестр или выступали чтецы-сатирики. А однажды Малышка застала шумную компанию старшеклассников, они что-то репетировали, кричали и все не могли о чем-то договориться... Особенно выделялся маленький, рыжий, вихрастый юноша, который, как поняла Малышка, и руководил всем этим делом. Юноша был очень возбужден, лицо его шло пятнами, и от волнения он даже немного заикался. Когда до Малышки долетели обрывки текста, она подошла и спросила:

- Вы репетируете "Ромео и Джульетту"?

- Откуда вы знаете? - удивился юноша.

И тогда Малышка поспешила к Ивану Семеновичу Козловскому, чтобы немного его утешить.

Малышка долго стояла у дверей, за которыми скрывался Иван Семенович Козловский, стучала и звонила, долго звала его у зарешеченных окон. Никто не отозвался. И Малышка поняла - Иван Семенович Козловский сосредоточился.

В эти же дни она навестила и могилу основоположника. Екатерины Петровны, которая ухаживала за могилой, как раз в этот момент не было рядом, зато Малышка застала там двух греющихся на последнем осеннем солнце странных типов. При виде Малышки они тут же неслышно исчезли из вида в какие-то только им известные укрытия, как два пугливых дворовых кота. Конечно, заросших, немытых и нечесаных, в потрепанной грязной одежде, их почти невозможно было узнать, но Малышка узнала. Узнала и Шнипа-маленького, которого, наверное, все-таки выгнала Анжела Босячная, узнала и бывшего Директора...

Обо всем этом она написала тоже. Конечно, в своем месте.

Начала же она с самого начала...

...Она начала с того,

как подкашивались ее ноги,

когда много лет назад

она впервые подходила к ТЕАТРУ.