Макар Последович - С тобою рядом

_______________

* З и м н и к - наиболее прямая дорога, по которой ездят лишь

зимой через гати и болота.

Микола Вихорь и в самом деле был в Кожарине. Ощетинившись мощными караулами и летучими группами, которые стремительными тенями носились вокруг, словно в деревне расположился не обычный партизанский отряд, а Центральный партизанский штаб, вихоревцы, однако, не спали. На окутанной темнотой улице чувствовалась нестихающая бурная жизнь. Храпели привязанные к плетням и заборам кони, бренчание удил перемешивалось с лязгом оружия и приглушенными восклицаниями людей, которые шныряли возле хат.

- Стой! Пароль! - загородив черный проем калитки, крикнул часовой.

Но Корницкий молчал. За все теперь отвечал вихоревский патруль. Он их и проводил в штаб. То, что не делалось в барсуковском "колхозе", здесь осуществлялось с неуклонной, даже, как казалось Корницкому, придирчивой старательностью. И все же Корницкий чувствовал теперь за всем этим чисто внешним выполнением военного ритуала какую-то наигранность и спешку, похожую на поведение людей, которые боятся опоздать на последний в этот день поезд.

- Случилось, Антон Софронович, непростительное нахальство! - крикнул каким-то обиженным голосом Вихорь Корницкому уже в хате, подводя его к столу, на котором лежала карта. - Покуда я очищал от полицейских Осово, немцы успели поставить в Левках гарнизон! Как вам это понравится, Антон Софронович?

- Так же, как вам, товарищ Вихорь. Сколько их там?

- Сотня!..

Тут Микола Вихорь стремительно повернулся к человеку в кубанке и в черном матросском бушлате:

- Их вооружение, Зезюля?

Человек в бушлате оторвал взгляд от карты и усмехнулся.

- Вооружение не особенно важное, товарищ старший лейтенант. У них нет самолетов, танков и пушек. Ну, десять пулеметов, четыре миномета, двадцать автоматов и прочую мелочь, как гранаты и винтовки, считать не станем...

- Ну, понятно, - в тон Зезюле отозвался Корницкий и многозначительно взглянул на Вихоря. - Видать, вы считаете настоящим оружием только подводные лодки и дредноуты?

- Нет, Антон Софронович! У меня в отряде всего сто пятьдесят человек. Но вы посмотрите, как полетят из Левков фрицы! Аж снег под ними будет куриться. Давай, Зезюля, дальше!.. А вы, Антон Софронович, садитесь вот тут. Сегодня нам надо начать и окончить... Так кто занимает Горбатый мост?

- Я, товарищ старший лейтенант, - отозвался один из командиров, которые сидели на лавке.

- Далее...

Это было продолжение совещания, которое только на момент прервалось, когда явился сюда командир спецгруппы. Создавалось впечатление, что люди торопятся будто на пожар и боятся, что если этот пожар не потушить в самом начале, то он забушует и грозной лавиной широко разольется и сожжет весь мир, все живое. Микола Вихорь говорил резко и отрывисто. Фразы часто слетали с языка незаконченными... Происходило так, потому что он не находил слов, чтоб выразить свои беспокойные мысли. Часто Микола Вихорь, развивая свой план, по-видимому, забывал, где он находится теперь.

- Атака, неимоверный натиск начинается нами в лоб. Глухая снежная бездна!.. И все вдруг загорается. Пулеметы, автоматы... Частые посвисты пуль над головами фрицев... Тогда ракеты... Снова... И вдруг двести пятьдесят здоровых голосов... Ур-ра!.. Чтоб у немецких солдат аж барабанные перепонки полопались... От крика нашего "ура" весь гарнизон сбегается в эту сторону... Тогда начинает первый - двести пятьдесят человек - фланг... Горбатый мост начинает - и немцы оглушены, поражены, растеряны. Они ничего не понимают...

Микола Вихорь говорил, все больше увлекаясь своим планом и увлекая подчиненных, которые тесно обступили стол с картой. В большинстве это была молодежь комсомольского возраста со своевольными чубами, которые выбивались то из-под кепок, либо меховых шапок, или даже из-под шляп, подвязанных, чтоб не сорвал ветер, легкими тесемками под подбородком. Каждый партизан вихоревского отряда непременно чем-нибудь да выделялся в одежде от своих товарищей. Только одно было неизменно обязательным для каждого вихоревца - это красная звездочка, и ее носили не на головном уборе, а на левой стороне груди, как заслуженные герои носят ордена. В свой отряд Микола Вихорь принимал в большинстве таких людей, которые приходили к нему, убив гитлеровца или полицая. Винтовки и автоматы у вихоревцев были только немецкие, добытые либо в боях, либо украденные в немецких гарнизонах и переправленные в отряд связными из города. И еще об одном очень старался Микола Вихорь, исходя из соображений, понятных ему одному: чтоб люди в нужный момент и в нужных местах говорили, что у него в отряде не сто пятьдесят, а не меньше как полторы тысячи! Для этого во время ночных рейдов он по два, а то и по три раза проезжал через одну и ту же деревню в одном и том же направлении.

На железную дорогу он никогда вылазок не делал. Основной своей обязанностью считал очищать населенные пункты от немецких и полицейских гарнизонов и перехватывать автомашины с грузами или с живой силой на шоссе и просёлочных дорогах. За разномастность в одежде вихоревцев прозвали артистами, а их командира - "инспектором немецких гарнизонов".

Появление немецкого гарнизона в Левках, которые считались на его территории, Микола Вихорь принял как тяжкое оскорбление, на которое надо было немедленно ответить.

- Послушайте, товарищ Вихорь, - не сдержался Корницкий, - я немного наслышан про особенные порядки вашего отряда. Откуда же у вас вдруг чуть ли не целая тысяча человек?

Микола Вихорь удивленно посмотрел сперва на Корницкого, а потом на своих командиров. И только после догадался, что некоторые важные детали, хорошо известные ему, еще неизвестны Корницкому.

- Видите, Антон Софронович, у нас есть дополнительные резервы. Это, как говорится, для шумовых эффектов. Ну, не тысяча, так триста человек: мужчины и молодежь из Кожарина и из Осова. Все это подготовлено и переподготовлено. Они занимают по указанию партизан безопасные места в Тимошковом рву. - Тут Вихорь склонился над столом и показал Корницкому этот ров на карте. - Другая группа голосистых хлопцев размещается за насыпью шоссе. Взгляните сюда. Вот тут Левки со спиртзаводом, а тут шоссе... Вы проверяли подходы к заводу со стороны шоссе, товарищ Зезюля?

- Так точно, товарищ командир. Два часа назад там было все в порядке.

- Очень хорошо. Как вы, Антон Софронович, оцениваете наш план? В атаку пойдут только сто пятьдесят человек, а кричать "ура" будет полтысячи. Вот и все.

Тут Вихорь многозначительно посмотрел на своих подначальных и потом вопросительно уставился своим беспокойным взглядом на Корницкого.

Что-то юношески озорное было в хитро прищуренных глазах Миколы Вихоря. И Корницкий тихо проговорил: