М Пришвин - Мы с тобой (Дневник любви)

Вот когда увидал я Лялю -- сидит на кровати вытянувшаяся в темноте, прислонившись к подушкам,-- мне стало ее ужасно жалко.

-- Дурачок, дурачок,-- сказала она,-- с кем ты вздумал бороться!

Даже в полумраке рассвета она угадала, что я расстроен чем-то, и стала допытываться, и объяснила все тем, что я зажирел, избаловался, сам не знаю от этого, что хочу, и надумываю. Она была строга и собранна. Но когда узнала, что все происходит от беспредметной ревности, бросилась меня целовать и весь день носилась со мной, как с единственным и любимым мальчиком. И, Боже мой, сколько таится в этой женщине нежности, как беспредельна глубина ее чувства!

Из жизни Л.: она страстно возилась с поэзией, и если бы занималась, то из нее, верно, что-нибудь вышло бы. Но случилось так, что, из-за смерти любимого отца, та сила, влекущая к красоте, стала любовью. И Л. теперь думает, что искусство в существе своем дело мужское, вернее, одно из поприщ чисто мужского действия, как песня у птичьих самцов. А дело женщины -- это прямая любовь. И потому понятно, что при соприкосновении с огненной силой религии все ее личное сгорело и выявилась сущность ее самой: любовь.

Наша встреча была Страшным Судом ее личности.

Говорят, преподобный Серафим в конце жизни получил образ женщины и вся жизнь этого святого истрачена была, чтобы естественное у женщины чувство любви показать людям как жизненное дело.

Итак, моя Ляля -- это женщина по преимуществу: ее не дисциплинированный систематической работой ум, ее бездельное дарование способны только схватывать мгновения и выражать их самостоятельно, не складываясь с другими умами. Этот ум предназначен для осознания в себе женщины как бездеятельной сущности, ждущей себе выражения. Эта сложная Nаtuга Nаturаtа (естество естества) ищет зачатия от Духа. На пути исканий происходит подмена своего личного пути -- общим (по плоти). Причины и перипетии подмены. Смысл их.

Ум женщины не может действовать с тем, чтобы исходить от чужого ума или сложиться с другим умом: в этом и есть дело мужское. Ум женщины индивидуален и бездеятелен (пассивен). Ее особенность: своего женского назначения она не подменивает мужским назначением. Ее назначение найти своего "Серафима" и через него осуществиться в мире людей как любовь. Вот схема биографии моей женщины.

Послесловие

"Дневники -- это самые неверные документы о человеке",-- сказала она. "Может быть, и неверные,-- ответил я,-- если я говорю в них о другом человеке. Но о себе или о человеке любимом -- дневники единственный документ".

Так заканчивается дневник за 1940-й год -- единственный за долгую жизнь, целиком посвященный любви.

Только что прочтенные записи на его последних страницах раскрывают смысл и назначение этой встречи для Женщины. Но для Мужчины -- второго "героя" нашей повести -- для самого ее автора?

Исчерпывающий ответ мы найдем в его дневниках последующих лет.

Образы мысли многогранны, оттенки в изображении бесчисленны. Выборочная цитация обедняет и даже отчасти искажает их. Овладение "темой" дается большим трудом требовательного к себе художника и напряженным вниманьем любящего человека. Это внимание, как у каждого, идет подъемами-спусками, но никогда не остывает. Изучая дневник, мы видим, как трудно прокладывать путь к чужой душе: это труд понимания, но зато какие здесь случаются находки, какие открытия и постижения! Так, на девятом году совместной жизни, в 1948 году, М. М. перечитывает свой старый дневник и записывает: "Читаю дневник 1944-го года и тоскую о себе в отношении Ляли, не понимал я ее тогда, а только предчувствовал, и это предчувствие она ценила во мне и только за это отдавала все: и ум и сердце".

Им, любящим, трудно дается понимание! Так легко ли сейчас рассказать о них новому человеку, который пришел со стороны и только вглядывается...

Как найти такие точные слова, чтобы всем стало видно: любовь двоих -это не только "личное" событие, нет! оно касается всех потому, что человек, сказавший "Ты", вышел из одиночества, тем самым вместил в себя все, находящееся за пределами его особи. В основе всякого действия лежит избрание, в основе избрания -- сила мгновенного узнавания и оценки ,любовь. Иными словами, наша любовь -- это целостное знание, и большее нам пока неведомо.

Однако, темные, грешные люди, мы часто ошибаемся в предметах своего избрания. И каждый раз этот момент выбора, это таинственное сверхразумное прозрение, это короткое мгновение влюбления есть суд над нами. Никто не поможет нам в это мгновение -- мы стоим один на один с нашей свободой перед лицом какой-то нравственной Безусловности, какой-то недоказуемой, но несомненной Правды.

"Мы с тобой" -- это недоказуемое чувственным опытом единственно достоверное основание мира. Не декартовское"я мыслю, значит, я существую" следует поставить в основание достоверности жизни, но "я люблю".

И так открывается, что единственная реальность -- Любовь, что тайна Вселенной -- в понятии "мы",причем "мы" означает первоначальное "мы с тобой",а вглядеться поглубже --это вся Вселенная.

Комментарии

"Пролог", текст основного корпуса, данный с отступа, и "Послесловие" написаны В. Д. Пришвиной.

Валерия Дмитриевна Лиорко (в замужестве Лебедева (1899--1979) родилась в Витебске в семье военного. Окончила гимназию в Москве. В первые годы революции участвовала в организации детского дома для беспризорных детей "Бодрая жизнь", где по собственной программе воспитывала детей. В 20-е годы окончила Институт Слова, одним из организаторов которого был известный философ И. Ильин. Слушала лекции В. Брюсова, историка Н. Котляревского, языковеда Д. Ушакова, собирательницу фольклора О. Озаровскую, С. Шервинского, посещала лекции начинающего ученого А. Лосева, о. Павла Флоренского, профессора Ф. Степуна в Вольной Академии духовной культуры, прослушала курс философии и религии у Н. Бердяева.

Была замужем за преподавателем вуза, математиком и экономистом А. В. Лебедевым.В 1932 г. по ложному доносу вместе с мужем была арестована и сослана на три года в Нарымский край. После возвращения из ссылки работала в Дмитрове на строительстве Московского канала. Накануне встречи с Пришвиным жила с матерью в Москве.

2 "Олег Поль родился в 1899 г. в семье музыкантов. Его отец, пианист и композитор В. И. Поль, еще до революции уехал во Францию, где стал директором Парижской детской консерватории. Семья Олега отдала дань всем интеллектуальным веяниям начала века: он был воспитан по-толстовски, в строгом вегетарианстве и воздержанности, проявлял интерес к индуизму, теософии. Олег окончил реальное училище в Москве, в первые годы революции ушел работать простым рабочим в толстовскую колонию в Ясную Поляну, а затем перебрался в такую же колонию под Москву, где преподавал детям математику. В эти же годы он усиленно занимался самообразованием, изучал классическую философию, в которой нашел твердую почву для ума,-- Спиноза, Декарт и Лейбниц стали его учителями. Постепенно Олег подошел к русской религиозной философии, а через нее к творениям древних и новых подвижников христианства, богослужебным текстам и к самому храмовому действу.