Михаил Булгаков - Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Белая гвардия. Записки на манжетах. Рассказы

С. 287. Шмаисроэль! – «Слушай, Израиль!» (ср.: Втор 6: 4) – первые слова ежедневной иудейской молитвы.

С. В нем был один броневик. – В киевской газете «Мир» от 15 декабря 1918 г. сообщалось:

Вчера ночью группа просочившихся в Киев сечевиков ворвалась в помещение гетманского броневого отряда на Печерске, обезоружила солдат и захватила два броневых автомобиля. Один из автомобилей удалось задержать, второй же занял Лавру и принял боевое положение. Под защитой броневика повстанцы постепенно стали распространяться по Печерску.

С. … прокатила по Печерску удар с хвостом кометы ‹…› (три дюйма) . – То есть произвела выстрел из трехдюймовой пушки (три дюйма – около 76 мм).

С. 288…в броневой дивизион гетмана ‹…› попал в качестве командира второй машины не кто иной, как знаменитый прапорщик, лично получивший в мае 1917 года из рук Александра Федоровича Керенского Георгиевский крест, Михаил Семенович Шполянский. – Прототипом этого персонажа является литературовед В. Шкловский (1893–1984) – теоретик формализма и друг Маяковского. Осенью 1918 г. Шкловский по заданию эсеровской партии находился в Киеве и вел подрывную работу в гетманских войсках. В книге воспоминаний «Сентиментальное путешествие» (1923) он рассказывает историю получения им летом 1917 г. Георгиевского креста, подчеркивая, что награду на фронт привез лично генерал Корнилов; о Керенском же Шкловский отзывается иронически.

Фамилия персонажа «заимствована» у поэта-сатирика и журналиста А. Шполянского (1888–1957), писавшего под псевдонимом Дон-Аминадо. В 1918 г. Шполянский находился в Киеве и позже, в книге воспоминаний «Поезд на третьем пути», описал свои впечатления:

…Киев нельзя было узнать.

Со времен половцев и печенегов не запомнит древний город такого набега, нашествия, многолюдства.

На улицах толпы народу. В кофейнях, на террасах не протолпиться.

Изголодавшиеся москвичи и отощавшие петербуржцы набросились на белый хлеб и пожирают его стоя и сидя.

Все друг с другом раскланиваются и, попивая кофеек, рассказывают, как они вырвались, как бежали и что у них отняли и забрали.

Настроение идиотски-праздничное.

На клумбах в Купеческом саду расцветают августовские розы.

Золотая, южная осень ласкает, нежит, зачаровывает.

На площади перед городской Думой – медь, трубы, литавры, – немецкий духовой оркестр играет военные марши и элегии Мендельсона.

Катит по Крещатику черный лакированный экипаж, запряженный парой белых коней, окруженный кольцом скороспелых гайдуков и отрядом сорокалетнего ландштурма.

В экипаже ясновельможный пан гетман в полковничьем мундире, в белой бараньей шапке с переливающимся на солнце эгретом.

Постановка во вкусе берлинской оперы. Акт первый.

Второго не будет.

В подвале «Метрополя» «Подвал Кривого Джимми», кабаре Агнивцева с осколками Кривого зеркала.

В городском театре тот же Балиев, и вся Летучая Мышь в полном сборе.

Газет тьма-тьмущая (Д о н – А м и н а д о. Поезд на третьем пути. М., 1991. С. 218–219).

После вступления петлюровцев А. Шполянский покинул город (а вскоре и Россию). 23 декабря 1918 г. в киевской газете «Свободные мысли» (ср. газету «Свободные вести», которую читает Алексей Турбин) опубликовано стихотворение Дона-Аминадо «Прощание с Киевом»:

Кстати, в январе 1920 г. Шполянский отправился из Одессы в эмиграцию на одном пароходе с Л. Белозерской, которая позже станет второй женой Булгакова и которой посвящен роман «Белая гвардия».

Вместе с тем, по предположению М. Сулимы, в именах «парных» персонажей «Белой гвардии» – Михаила Семеновича Шполянского и Юлии – «присутствуют» имена двух украинских футуристов: имеются в виду поэты Михайль Семенко€ (1892–1937) и Юлиан Шпол (М. Яловый, 1895–1937).

С. … городского поэтического ордена «Магнитный Триолет» . – Триолет – стихотворная форма, возникшая во Франции в XV в.: восьмистишие с двумя рифмами, в котором тождественны стихи 1, 4, 7 и 2, 8. Как отметил Г. Лесскис, в названии «ордена» присутствует намек на Э. Триоле (Triolet, 1896–1970) – французскую писательницу, урожденную Эльзу Каган (родную сестру возлюбленной Маяковского Лили Брик), которой посвящена книга Шкловского «Zoo, или Письма не о любви, или Третья Элоиза» (1923) – в названии цитируется заглавие романа Ж.-Ж. Руссо «Юлия, или Новая Элоиза». Таким образом, два имени – Юлия и Элоиза – как бы отождествляются, и показательно, что Юлией в «Белой гвардии» названа любовница Шполянского-«Шкловского».

С. …играл в железку… – Железка (от фр. chemin de fer – железная дорога, «железка») – название карточной игры.

С. 289…на рассвете писал научный труд «Интуитивное у Гоголя». – Говоря в книге «Сентиментальное путешествие» об обстановке в Петрограде весной-летом 1918 г., Шкловский рисует собственную жизнь состоявшей из двух частей – службы в бронедивизионе и занятий филологией: «Итак, пришли ко мне и сказали: “Мы готовимся сделать восстание, у нас есть силы, сделайте нам броневой дивизион”. ‹…› Я подал Луначарскому отставку ‹…› и начал формировать броневой дивизион»; «К большевикам ушло довольно много народу. ‹…› А я сидел на Черной речке и писал работу на тему “Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля”».

С. … заявил ‹…› Слоных и Черемшину… – Фамилии образованы путем контаминации фамилий писателя А. Слонимского (1881–1964) и художника М. Черемных (1890–1962).

С. Мне стало скучно, потому что я давно не бросал бомб . – В «Сентиментальном путешествии» рассказано о том, как Шкловский в 1920 г. формировал в Херсоне подрывной отряд. «И открыли мы робинзонское подрывное хозяйство. / Учили бросать бомбы»; «Взрыв – это хорошо»; «Жена моя спрашивала каждый день: “Ты не взорвешься?”» В итоге по собственной неосторожности Шкловский был довольно тяжело ранен.

С. … Михаила Семеновича, одетого в дорогую шубу с бобровым воротником… – Очевидна реминисценция из «Евгения Онегина»: «Морозной пылью серебрится / Его бобровый воротник» (П у ш к и н А. С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М., 1995. Т. 6. С. 11). Ввиду «сценичности», «оперности» образа Шполянского его прототипом называют также известного в дореволюционном Киеве оперного артиста Камионского (1869–1917): «Он великолепен! На нем (зимой) полураспахнутая меховая шуба, на голове с лихими кудрями – соболья боярская шапка. ‹…› Он пришел на Крещатик “не людей посмотреть, а себя показать”. ‹…› Оскар Камионский часто выступает в роли Евгения Онегина» (П о л у я н с к а я Н. Картинки старого Киева: Городской быт на рубеже XIX–XX веков // Collegium. Киев, 1995. № 1–2. С. 242).