Мария Райкина - Москва закулисная - 2

- Только тогда, когда я попал в театр, я понял, чем артисты отличаются от людей всех остальных профессий, - признается штатный врач МХАТа с 10-летним театральным стажем Сергей Тумкин. - От всех остальных людей что требуется на работе? Держать себя в руках. Сдерживать эмоции. А актеры тренируют свои эмоции и возбуждают нервную систему каждый божий день.

Не говоря уже о том, что выходят они на сцену в отличие от других людей в любом, самом неимоверно тяжелом состоянии.

- Так, как в тот день, Володя не играл эту роль никогда - ни до, ни после. Это уже было состояние не "вдоль обрыва, по-над пропа-стью", а - по тонкому лучу через пропасть. Он был бледен, как полотно. В интервалах между своими сценами прибегал в мою гримерную, ближайшую к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это.

Так вспоминает Алла Демидова своего партнера Владимира Высоцкого на одном из спектаклей "Гамлет".

Воспринимая театр как зрелище или приобщение к прекрасному, мало кто задумывается, что театр - это такое место, где на самом деле человеческая жизнь находится в некоем критическом состоя

нии. Причем и на сцене, и в зале. Вот, скажем, если артистка в роли Бабы-Яги или прочей нечисти будет убедительна, ждите, что детишки элементарно могут описаться. Администраторы знают, что именно после детских спектаклей часто приходится менять обивку кресел. Но моченедержание или испуг под воздействием искусства - это еще весьма невинно по сравнению с тем, что случается со взрослым зрителем. Например, эпилептический припадок в пятом ряду или на балконе как раз в самый критический, эмоционально сильный момент спектакля. Что делать? Куда бежать? "Доктора! Доктора!"

II

Сегодня держать доктора в штате позволяют себе немногие - МХАТ, Малый и Большой театры, музыкальный имени Станиславского и Театр Российской армии. В других труппах эта должность упразднена, но необходимость в ней совсем не отпала. Тогда бескорыстными докторами для актеров и публики становятся друзья театра - медики. Долгое время таким другом был Григорий Горин - бывший врач "Скорой помощи", ставший знаменитым драматургом. За два месяца до собственной смерти он с печальными глазами рассказывал мне:

- В моей театральной практике были и инфаркты, и инсульты. Вот у Андрюши Миронова... Да все помнят, как он на спектакле сказал: "Шура, голова..." - и начал падать Ширвиндту на руки.

Но задолго до того, как произошла та трагическая история в Риге, веселый и талантливый Андрей Миронов играл в Театре Сатиры спектакль "Проделки Скапена". Он так разогнался, что пролетел через всю сцену и рухнул в оркестр. Причем попал ногой в большой барабан и пробил его. За кулисами замерли и приготовились звонить в "Скорую". Однако музыканты подняли темпераментного артиста на сцену целым и невредимым, правда, в абсолютно драных чулках. Миронова встретили громом аплодисментов. Счастливый и слегка помятый, он не знал, что в 1987 году в Риге сыграет свой последний в жизни спектакль "Женитьбу Фигаро".

- Говорят, что тогда набежавшие из зала врачи, оказавшиеся в публике, засовывали Миронову в рот валидол и нитроглицерин, чем только сильно ему навредили. Правда ли это?

- Нет, это уже не играло никакой роли.

Это было летом 1987 года, а в апреле 2000 года доктор Горин случайно пришел в "Ленком" и застал такую картину - все в панике, куда-то бегут. Горин бросился за всеми и увидел сначала белого как полотно Марка Захарова, прислонившегося к стенке. А потом уже - совсем белого и в горизонтальном положении Армена Джигарханяна.

- Это был типичный инфаркт, - рассказывал через несколько часов Григорий Горин. - Слабость, лоб холодный. Я начал звонить в "Скорую", описал картину, и мне сказали, что его надо везти в кардиологию.

К счастью - если это слово здесь вообще уместно, - у Джигарханяна таким образом проявился диабет. Но его приступ чуть не стоил жизни Марку Захарову, у которого у самого нездоровое сердце. А больше всего Марк Анатольевич опасался, что навредил своему артисту сердечной таблеткой, которую автоматически засунул тому в рот.

III

Интересно, что опытный врач может поставить диагноз прямо из зрительного зала. Доктор Юлий Крелин - опытнейший театрал, имеющий массу друзей в актерской среде, еще ребенком был с отцом на спектакле "Пигмалион" в Малом театре. Элизу Дулитл играла знаменитая Зеркалова. Во время действия она оступилась и упала. Доктор шепнул сыну: "У нее перелом". Через некоторое время, когда врач оказался за кулисами, его диагноз подтвердился. Медики такие случаи называют между собой "диагноз через штаны".

Как и было сказано выше, актеры выходят на сцену в любом состоянии - с температурой, с воспалением легких, растяжением мышц и радикулитом. Как подвиг за кулисами это не рассматривается и давно негласно входит в кодекс чести профессии. Почему? - спросите вы, и вам вряд ли кто ответит. Скорее, постараются объяснить необъяснимый психологический эффект влияния сцены на состояние физического тела - падает высоченная температура, проходит кашель, не болит перелом.

Алла Демидова:

- Больная, с температурой тридцать девять "выживаешь" целый тяжкий спектакль и не замечаешь болезни. Какой-то внутренний механизм переключает все силы на новую задачу. Однажды с сильнейшим радикулитом я проиграла весь спектакль. А пришла домой - и целую неделю не могла подняться с постели. "Фронтовые условия".

В Польше Таганка играла "Гамлета". Высоцкий, как вспоминают артисты, в те последние гастроли постоянно за сценой глотал лекарства. Публика не знала, что за кулисами дежурил врач "Скорой помощи". Да ей это и не надо знать.

IV

Зачем ей, публике, было знать, в каком состоянии свой последний спектакль играла Алла Балтер? После больницы она вышла в спектакле "Чума на оба ваши дома". Все радовались - наконец-то красавица Аллочка смогла играть после операции. Тем более что возвращение в строй совпало с 60-летием ее мужа Эммануила Виторгана. Она отыграла несколько спектаклей, и вот на одном из них...

- Вчера подвернула ногу. Что-то болит, - пожаловалась актриса своему режиссеру Татьяне Ахрамковой. Та, как чувствовала, не ушла домой. И не напрасно. Как назло, чем меньше оставалось до начала спектакля, тем сильнее становилась боль. Вызывать из дома Светлану

Немоляеву, в очередь с Балтер игравшую роль синьоры Капулетти, было уже поздно, и тогда режиссер поменяла мизансцену - она отменила танец и срочно приставила к актрисе в поддержку двух актеров в виде слуг. Начали спектакль. Превозмогая боль и поддерживаемая двумя крепкими парнями, Балтер едва дотянула до антракта.

- Все, больше не могу, - сказала она и заплакала. Вызвали "Скорую". Врач осмотрел ее и сказал: "Это не колено. Это позвоночник". Сделал блокаду. Второй акт шел на преодолении. Аллу буквально под руки таскали по сцене, а в кулисах наготове стоял артист Ильин - синьор Капулетти, готовый в любой момент выскочить и подхватить "супругу".