Натиг Расул-заде - Воскресенье, ненастный день

- За то, что ска...

Но теперь это была уже не манера разговора, к которой я привык, она зашмыгала, заплакала неслышно, слезы помешали ей договорить.

- Перестань, - сказал я, не сразу обнаружив, что, уткнувшись в мой шарф, она плачет.

Я отпустил ее плечи, и тут заметил, как беспомощно, некрасиво висят ее руки в тонких черных перчатках.

- Может, все-таки, поедем на день рождения? - придурковато спросил я. - . Ну что ты будешь делать дома в выходной день?

- Буду привыкать бывать одна, - не вдруг ответила она. - Буду привыкать убивать свободное время. Буду привыкать обходиться без тебя, без тебя!

- Не кричи. Ты что? успокойся, психопатка.

Я сильно потряс ее за плечи, вновь ощутив неприятное прикосновение неживого холода, и на этот раз меня всего передернуло, вспыхнула вдруг ярость, накрыла меня с головой, как волна морская, но мне удалось из-под нее вынырнуть, я взял себя в руки, и продолжалось это не более двух секунд.

Она еще долго плакала, прежде чем удалось се успокоить. Потом отстранилась от меня, даже бессознательно слегка оттолкнула меня обеими руками, отстраняясь, и молча, не говоря ни слова, пошла по тротуару. Я смотрел ей вслед, затем машинально, как во сне, не понимая, зачем это нужно, да и не думая вовсе, что делаю, пошел за ней, догнал, так же бездумно, вскользь отметив про себя, что золотые колокольчики смешных завитушек, выбившиеся у нее из-под шапки, золотые завитушечки, что прежде так нравились мне, заметно поблекли, от серости дня, верно. От серости, от сырости...

- Погоди, - сказал я, хватая ее за рукав. - Эй, погоди.

Она резко обернулась ко мне, лицо ее было в дорожках поплывшей туши.

- Не ходи за мной! - вдруг громко, истерично закричала она. - Не смей!

Редкие прохожие под зонтиками, торопливо и испуганно оглянувшись на нас, прошмыгнули дальше, как были, без лиц.

- Не смей! - крикнула она еще раз.

- Не ори, - сказал я.

И она побежала. Я опять смотрел ей вслед, пока она не добежала до ближайшей троллейбусной остановки. Почти тут же, шумно пронесшись мимо меня, подъехал к остановке троллейбус. Она поднялась в него вместе с несколькими пассажирами, и пока троллейбус ехал прямо по этой улице, я видел через широкое окно ее, стоявшую на задней площадке, видел ее ярко-синюю шапочку с большим помпоном. Снег перестал, но небо еще больше потемнело, я весь окоченел, пока стоял тут, идти в гости мне расхотелось, но потянуло вдруг напиться вдрызг, до бесчувствия, очень уж скверно было на душе, я все еще не знал, правильно ли поступил и зачем вообще надо было с ней расставаться, но что-то неуловимое и главное уже кончилось во мне, я это хорошо чувствовал... Ее все еще было видно в заднем окне троллейбуса, она стояла спиной к окну, так ни разу и не обернулась, хотя отлично знала, что я провожаю ее взгля...