Оглу Рауф - Лапки Гусейна

Меньше смотреть надо эти идиотские американские триллеры, -подумал Максуд. - Нервы пошаливают".

Дома его сразу окружили трое детей и схватив торт, умчались на кухню. Оттуда выглянула его растолстевшая жена, поприветствовала Лятифа и пригласила в гостиную.

Максуд вошел в комнату и на душе почему-то стало тоскливо. Все в комнате, казалось, вторит его настроению. Натюрморт на стене будто увял, абажур торшера поблек... Так все увядало. Главное - молодость. Давно ее нет.

Наверное, к сорока-пяти - пятидесяти надо что-то поменять в жизни, подумал Максуд. Съездить куда-нибудь на долго, завести любовницу... Что-то надо делать - внести новое в серую обыденность рутинной жизни.

Жена принесла чаю. На столе лежали... Максуд пригляделся... Нет, это были настоящие конфеты "Гусиные лапки".

- Что, у нас других конфет нет, что ты ставишь на стол конфеты с нашей фабрики? И на работе, и дома, - пожаловался жене Максуд.

- Это же спецпартия, вкуснее, чем импортные.

Позвонили в дверь. Зашел сосед Халил - участковый милиционер, приятель Максуда. Все сели смотреть триллер. Перед тем, как вставить кассету в магнитофон, жена информировала Максуда:

- Сегодня опять дети что-то нехорошее по видео смотрели. Его надо запирать в шкафу в наше отсутствие. Отвлекает он их от уроков и, вообще, развращает сознание.

Участковый милиционер утвердительно закивал головой.

- Безобразие творится на улицах, - продолжала жена Лятифа. - В кинотеатрах и видеосалонах крутят черт знает что... Это замечание Халил принял в свой адрес:

- А что можно поделать? Демократия.

Он не сказал, что от этой демократии у него слегка повысились доходы. Раньше над головой была Москва. Так беззастенчиво воровать в советское время не давали. Теперь - демократия, все можно.

- Насмотрится кто-нибудь с неустойчивой психикой таких фильмов и пойдет убивать или насиловать, - заводилась жена.

- У нас с этим, слава богу, хорошо - "мусульманчылыг". И главное, мы, участковые, сразу берем на примету подозрительных личностей. Я знаю, например, кто у меня на участке может заниматься карманным или квартирным воровством. Раскрываемость преступлений у нас хорошая.

- А что если псих-одиночка? - не успокаивалась жена. - Сейчас так много стрессов.

Халил не знал слово "стресс", но догадался, что это как-то связано с демократией и поэтому озабоченно кинул: - Да, вот это трудно расследовать.

Максуд нажал на "старт" и все четверо стали смотреть американский триллер о том, как один маньяк после тяжелого детства, с многочисленными "фрейдовскими комплексами", в один "прекрасный" день решил снимать скальп с людей и отправлять их по почте полиции.

На следующее утро директор вызвал Максуда и мрачно сообщил:

- У меня опять трения с Мамед-агой.

Последний был родственником Гусейн Ибрагимовича и, одновременно, его злейшим врагом. Возможно именно родственные отношения обостряли вражду, основанную на соперничестве - кто выше прыгнет, кто что дороже купит.

Год назад, используя чехарду властей или хаос власти - кому как нравиться, Гусейн Ибрагимович подстроил против Мамед-аги дело, после которого тот лишился своей дожности. Теперь тот старался мстить.

- Вчера вечером, где-то около восьми часов вечера, группа хулиганов учинила дебош в моем кафе на Яссамалах. Это точно дело рук Мамед-аги. Он решил встать на путь криминала. Такого не было... "

Уговору", - хотел добавить Максуд, но сдержался. Неизвестно какая последует реакция. Директор не в духе.

- Я вот сейчас подумал, что это дело с конфетами тоже им подстроено.

- Мне кажется, что наборщик был просто бухой...

- Просто даже кошки... Надо все досконально выяснить.

Главный инженер возвратился к себе в кабинет. Помощника еще не было. Обычно он не опаздывает. Наверное, переезд задержал его.

Максуд взял директорский "газон" и велел ехать в кафе на Ясамалах. Войдя, Максуд опытным взглядом сразу оценил величину ущерба. В голове замелькали цифры, счета, акты о списании. Дело в том, что это кафе числился на балансе карамельного завода в качестве малого предприятия по выпуску пирожков.

В зале сидели двое полицейских. Перед ними был накрыт за счет кафе стол и они спокойно завтракали.

- Кого-нибудь задержали? - осведомился Максуд.

- Нет. Мне Гусейн-муаллим звонил. Он дал наводку на Мамед-агу. Увы! Улик нет. А без улик к такому человеку как Мамед-ага я подступиться не могу. Вообще, может это действительно просто хулиганы...

Максуду ничего не оставалось сделать как покинуть кафе. Он обошел несколько "точек", принадлежавших Гусейн Ибрагимовичу, и собрал выручку. По возращении на фабрику он застал у себя в кабинете инспектора из министерства финансов.

- Я слышал, - начал тот, - что вы начали на заводе выпуск конфет в честь директора. Что ж, уважение и любовь к начальству - необходимая вещь. Это идет в ногу со временем. - Далее инспектор стал говорить о тяжелой экономической ситуации в стране.

Максуд внимательно слушал его. Тем хуже становилась ситуация, тем хуже жилось инспектору. Посреди излияний инспектора Максуд протянул тому конверт с деньгами. На этом инспектор быстро завершил анализ социально-экономического развития страны и, спросив о здоровье детей, удалился.

После него появился Лятиф Аббасов.

- Как твой переезд? - спросил Максуд.

- Нормально, - сухо ответил помощник.

- Это все временно. Скоро получишь хату как надо. Помощник промолчал.

- Как там наша новая линия?

- Через месяц будет готова.

- Давай поднажми. Директор обещал хорошие премиальные. В этот момент по селектору его вызвал к себе в кабинет директор. Гусейн Ибрагимович сидел в кресле, засучив рукава. На левой руке блестели часы.

- "Ролике", - пояснил директор. - Настоящие, позолоченные. Максуд уставился на часы.

- Ну как там кафе?

- Милиция не берется за дело.

- Надо их хорошо подогреть.

- Зачем? Это будет стоить много дороже ущерба. Ведь дело о Мамед-аге стоит дорого.

- Я сказал "надо". Надо, значит надо. Много ты обсуждаешь мои слова. А много сломали?

- Тысяч на пять баксов.

- О!!! Эта сволочь разорит меня! Ты бабки собрал?

-Да.

- Отдашь моему племяннику.

Утром следующего дня на фабрике был переполох. Максуд увидел шесть полицейских "тачек" у входа в административное здание завода. "

Все! Приехали! - подумал Максуд. - Нас накрыли". Он вбежал в кабинет Гусейн Ибрагимовича.

Тучный майор теребил свой огромный галстук, предохранявший его от воспаления легких. Пуговицы едва сдерживали натиск центробежных сил створок рубашки. Максуд вопросительно взглянул на директора.

- Моего племянника убили, - еле выдавил Гусейн Ибрагимович. Майор спокойно произнес:

- Произошло зверское убийство. Нам нужно опросить всех работников завода.