Иннокентий Омулевский - Новый губернатор

Войдя, между прочим, в одно из острожных помещений, похожих на (не разб.), где какой-то несчастный арестант был прикован железной цепью к стене, его превосходительство остановился перед ним в невыразимом смущении.

— Что это такое?! — спросил он, невольно отступая и забыв даже, по обыкновению, ласково поздороваться с арестантом, угрюмо повернувшим к нему свое изможденное лицо.

— Приговор, ваше превосходительство, к пожизненному заключению, — пояснил, бледнея, губернский прокурор, который почему-то чувствовал себя в этой камере особенно нехорошо.

— Да… но на цепи держат только собак, — с отвращением выговорил губернатор, обращаясь в одно время к смотрителю и прокурору.

— Этот арестант-с, ваше превосходительство, закован потому-с, что он очень опасен: буйствует постоянно-с, — пояснил в свою очередь смотритель.

— То есть… как буйствует? На входящих к нему людей бросается, что ли? — спросил губернатор, недоумевая.

— Вот и вчера-с набуянил, — его и заковали, — не объяснил все-таки своей мысли смотритель.

— Отчего же ты, любезный друг, не хочешь сидеть смирно? — обратился его превосходительство к арестанту, видя, что толку от смотрителя добьешься не скоро.

Арестант посмотрел на губернатора исподлобья.

— Мне жисть надоела; пущай они меня убьют лучше, — сказал он мрачно.

— Кто?! — изумился Павел Николаевич.

Арестант злобно посмотрел сперва на прокурора, а потом на смотрителя.

— Начальники эвти наши, — проговорил он еще мрачнее, указав на них головой.

— Что же они сделали тебе? — продолжал губернатор, обратившись весь во внимание.

— Да все наказывают меня: придираются; из-за них и свои-то все надо мной (не разб.)…

— Ваше превосходительство, — попробовал было опять помешать Падерин.

— Отчего это вы, г. губернский прокурор, не умеете отвечать, когда я вас спрашиваю, и постоянно вмешиваетесь там, где вашей речи пока не надо? Еще раз прошу вас дождаться своей очереди, — снова как ножом обрезал его губернатор.

— Почему же придираются именно к тебе? Как ты думаешь? — обратился его превосходительство к арестанту.

Тот поколебался было с минуту.

— Говори, братец, смело, — ободрил его губернатор.

— Они на меня, вишь, сердце имеют: этта чиновник один большой приезжал нас левизировал, так я ему нажаловался на них…

— Когда же тебя в последний раз наказывали?

— Да вчера.

— За что, вы говорите, наказывали его вчера, г. смотритель? — спросил его превосходительство.

— Набуянил-с, ваше превосходительство: вчера утром помоями меня облил-с, — выяснил, наконец, смотритель свою заветную мысль.

Губернатор при этом хоть бы улыбнулся.

— Зачем ты это сделал? — спросил он только у арестанта.

— Их благородие «каторжным жидом» меня обозвал: я эвтого прозвища слышать не могу, — пояснил в свою очередь заключенный.

— Я, ваше превосходительство, в шутку-с, — опять залепетал смотритель, как малый ребенок.

— В таком случае я не понимаю, за что же было наказывать его, г. смотритель! — обратился к нему губернатор, слегка покраснев почему-то. — Позволяя себе шутить с арестантами, вы должны были прежде всего подумать, что на шутку каждому позволительно отвечать шуткой же…

— Какая же это, ваше превосходительство, шутка-с, — осмелился обиженно выговорить смотритель.

— Точно такая же, как и ваша-с; только с вашей точки зрения еще поостроумнее… Стыдитесь, г. смотритель, заставлять меня краснеть за вас перед арестантом! — сказал губернатор с таким достоинством в позе и в голосе, что даже этот арестант посмотрел на него с невольным уважением.

— Это меня, ваше превосходительство, спервоначалу «каторжным жидом»-то г. прокурор прозвал… на другой день, как я на них нажаловался, — пояснил окончательно заключенный, в первый раз назвав губернатора его официальным титулом.

Его превосходительство посмотрел на него с минуту в тяжелом раздумьи.

— Можете теперь быть уверены, любезный друг, что никто уже больше не будет наказывать тебя без вины и раздражать неприличными шутками, — сказал он арестанту, — Потрудитесь, г. смотритель, сию же минуту распорядиться расковать его! — прибавил губернатор подумав.

Смотритель стрелой вылетел из камеры.

— Ваше превосходительство, вероятно, еще мало знаете этот народ, — осмелился заметить губернский прокурор чрезвычайно почтительно.

— Потому и знакомлюсь с ним, — сказал ему холодно губернатор. — Вы очень верно предсказали мне давеча, г. губернский прокурор, что я не встречу здесь ничего веселого; но зато я много вижу поучительного…

Подумав немного, его превосходительство обратился снова к арестанту:

— Веди же теперь себя лучше: мы очень скоро опять увидимся, и я буду положительно знать тогда, насколько ты был прав сегодня.

Проговорив это, губернатор вышел, учтиво попросив Падерина проводить его в острожную больницу.

В больнице оказался безукоризненный порядок. Расторопный молодой фельдшер, торопливо вскочивший при появлении губернатора от какого-то больного, отвечал на все вопросы его превосходительства совершенно толково и в то же время очень сильно, что особенно понравилось Павлу Николаевичу. Прежде всего здесь бросалась в глаза необыкновенная опрятность: белье на арестантах, белье на кроватях, столы, пол, стены, самый воздух больницы — все было так чисто, что лучше нельзя было и требовать (не разб.).

Больных оказалось сравнительно очень много; но достаточно было только раз взглянуть на их спокойные и довольные лица, чтобы сразу же и понять, что больница для этих изгнанников общества была тем раем (не разб.), в котором Адам почувствовал всю мерзость грехопадения. Губернатор только для одного виду спросил у них: довольны ли они всем? И получил самый удовлетворительный ответ с прибавкою двух-трех трогательных благословений инспектору врачебной управы.

— Кто же заведует больницей непосредственно? — обратился его превосходительство к фельдшеру.

— Есть особый лекарь-с, ваше превосходительство; но больше сами инспектор заведуют-с, — ответил тот бойко.

— Часто он здесь бывает? — спросил его губернатор.

— Раз в сутки-с, ваше превосходительство; редко-с через день, — доложил фельдшер.

— Однако ж в остроге нашлась, чего я не ожидал, и веселая картина, — сказал довольный его превосходительство как-то вскользь Падерину и, помолчав, спросил у фельдшера:- Как фамилия инспектора врачебной управы?

— Ангерман-с, ваше превосходительство.

— А зовут?

— Иосиф Васильич, ваше превосходительство.

Губернатор опять записал что-то в свою памятную книжку.

— Позвольте вам доложить, ваше превосходительство, — не утерпел промолчать губернский прокурор, — что инспектор врачебной управы оказывает слишком много вредного снисхождения арестантам, не выписывая иногда по нескольку дней совершенно уже здоровых-с…