Константин Романов - Царь иудейский

Иосиф

Да, верю я; не далеко то время,

Когда не в городе царя Давида,

Когда не в этом пышном храме только,

Но где бы ни было под небесами

Создателю миров, Отцу, как дети,

Поклонниками истинными мы

Повсюду поклоняться будем в Духе

И истине.

Никодим

Опять взыграло сердце,

Твоим речам внимая. Узнаю

Слова святые Иисуса. Верю

Душою всей, умом и сердцем верю,

Что Он с небес на землю послан Богом,

Чтоб с нами новый заключить завет.

Он, Он - давно обещанный Мессия,

Сомненья нет!.. - И вдруг, лишь только вспомню

Синедрион, полночный суд, Пилата,

Допрос и этот смертный приговор,

Как у стрелой настигнутой орлицы

Беспомощно поникнут крылья веры,

И в глубь и мрак сомнений я паду.

Иосиф

Не унывай, друг верный мой! Надейся

И жди! Не будем дерзко предрешать

Божественную волю Провиденья.

(Входит слуга.)

Явление второе

Слуга

Готова трапеза!

Иосиф (Никодиму).

Друг, оставайся

И трапезу со мною раздели!

(Все трое уходят налево.)

Явление третье

(Справа, из глубины сада входят Симон, Руф и Вартимей

с садовыми орудиями.)

Симон (утирая пот).

Как солнце горячо в открытом поле!

Еще вчера с вершин Ливана ветер

Навеял холода и пахло снегом;

Безоблачная ночь была свежа,

А уж сегодня к полдню стало жарко.

РуФ

На крыльях ласточек летит весна!

Смотри, отец, уж две из них хлопочут

Под крышею у старого гнезда.

Который год они сюда летают!

А здесь, под вазой, алый гиацинт

Готовится раскрыть, пригретый солнцем,

Своих кудрей румяных завитки.

Симон

Да, снова нам Всевышний посылает

Отрадную, счастливую весну!

Почуяли ее тепла дыханье,

Из муравы вытягиваясь к небу,

Стебли прекрасных белоснежных лилий.

Что стоило б им к празднику расцвесть!

Так любит их хозяин! Нет, до завтра

Не зацветут.

Вартимей

Какое счастье! Снова

Прозревшими глазами вижу я

Красу и блеск, и прелесть мира Божья,

И ласточек, и солнце, и цветы!

Симон

[Да, Вартимей! С заоблачного неба

Призрел Господь на слепоту твою,

И нашему Учителю позволил

Твои глаза избавить от нее.

А на земле, как и в надзвездном небе,

Заботливый и щедрый благодетель

Помог нужде и бедности твоей.

Хозяин добрый наш! Благословенно

Его да будет имя! Сколько слез

Он сердобольною отер рукою!

Не счесть убогих, сирых и вдовиц,

Которым Он оказывает милость.

Руф

Не много сыщется в Ерусалиме

Таких господ, как наш Иосиф. Он

Да Никодим, его приятель верный,

Тот самый, что на кровле с ним сейчас

Беседовал, во всем синедрионе

По доброте сердечной не найдут

Себе подобных.

Симон

Да, не мог хозяин

Избрать себе достойнейшего друга.]

(Стук в калитку.)

Стучится кто-то там. - Руф, отопри!

(Руф отпирает калитку. Входит Иоанна.)

Явление четвертое

Иоанна

Хозяин дома? Я по делу.

Симон

Дома

Хозяин, дома, госпожа! Тебе

Всегда он рад. Теперь он с Никодимом

За трапезой.

Иоанна

А! Старый Симон! Здравствуй!

С недобрыми вестями от Пилата

Я прихожу. Как больно мне, друзья,

Быть предвозвестницей великой скорби.

Симон

О, госпожа, мы все готовы слышать.

Руф

Позволь узнать, в чем дело, госпожа?

Вартимей

Не с Иисусом ли беда случилась?

Иоанна

Ты угадал. На крест он осужден.

Здесь, этой улицей, в ворота эти

Его сейчас должны вести на казнь.

Руф

Нет, это невозможно!

Симон

Как? Учитель!

Вартимей

Не может крестною позорной смертью

Он умереть!

Руф

Прости нас, госпожа!

Но эта весть такой вселила ужас

В моей душе, что не могу я верить.

Вартимей

Он - Праведник! Он чудеса творит!

Симон

Ни на какое зло Он не способен!

Руф

Его на казнь! И на какую казнь!

Иоанна

О, если 6 я сама могла не верить,

Что это правда, что еще сегодня

Свершится казнь!

Вартимей

О, Господи, зачем

Глаза мои несчастные прозрели?

О, если бы ослепнуть им опять,

Чтобы не видеть мне Его мучений!

Симон

А помнишь, Руф, дней пять назад, когда

У входа в храм я под узцы ослицу

Держал, пока с нее слезал Учитель,

Мне посмотрел в глаза Он и сказал,

Что и другой ждет от меня услуги.

Руф

Да, помню, помню; я еще ответил,

Что неизменно все Его слова

Сбываются. Ну, как теперь им сбыться!

(На кровле появляются Иосиф и Никодим; Симон, Руф и

Вартимей принимаются за садовые работы.)

Явление пятое

Иоанна

Вот и хозяин ваш! (Всходит по ступеням.)

Иосиф

Чей это голос?

А, Иоанна! Гостья дорогая!

(Сходит ей навстречу на площадку.)

Ты из дворца? С какими же вестями?

Иоанна

С недобрыми. По долгом колебаньи

Их приговор правитель утвердил.

Никодим

Все кончено.

Иоанна

Уж воины готовят

Орудие позорнейшей из казней.

К тебе я прямо из дворца Пилата

Пришла по просьбе Прокулы. Она

В таком отчаяньи! Она просила

Ей передать, что здесь увидим мы.

(Справа за сценой шум приближающейся толпы. Симон,

Руф и Вартимей бросают работу. Симон подходит к калитке

и смотрит в нее на улицу. Руф - за ним. Вартимей взбегает

по ступенькам и смотрит через стену.)

Явление шестое

Симон

Ведут! (Крик.)

Руф

Вдали по улице, я вижу,

Толпой валит народ.

Вартимей

Несется пыль...

Вот воины, а впереди глашатай.

Иоанна

[Ах! Слышишь, издали, как шум прибоя

Мятежных волн, бегущих к берегам,

Доносится толпы народной говор.]

Я вся дрожу, Иосиф. Ближе... Ближе!

О, если бы не слышать и не видеть!

Иосиф

Мужайся!

Иоанна

Боже Вышний, дай мне силы!

Никодим

Молитесь!

Голос глашатая (за сценой справа издали, протяжно,

нараспев).

Иисус Назарянин,

Царь Иудейский!

Вартимей

Вот кричит глашатай.

Симон

Да, слышу, слышу!

Никодим

О, жестоковыйный

Израильский народ! Народ строптивый!

Сыны погибели, вы позабыли,

Оставили вы Бога! Ярый гнев

Его не научил вас покоряться

Безропотно святой Господней воле.

[Когда Он вывел из Египта вас,

И расступилось море перед вами,

Когда пустыней мрачною вы шли,

И ваш пророк и вождь при блеске молний

Под грозные раскаты грома, в туче,

На высоте дымящейся горы

Беседу вел с Творцом сорокадневно,

Вы, вы тогда что делали в долине?

Из золота вы отлили тельца

И вкруг него неистово плясали

И в мерзостных бесчинствовали играх.

Вас пощадил Создатель и простил.

Чем вы Ему воздали за пощаду? ]

Он посылал пророков вам и мудрых,

И праведных, а вы? Вы гнали их

Из града в град, бесчестили, камнями

Их побивали и казнили их.

Дополните же ныне меру ваших

Отцов! Один, последний остается,