Елена Руденко - Безумный день или превратности судьбы

- Охотно вам верю, - ответил я.

- Но я могу сообщить вам кое-что интересное, - сказал Фигаро. - Когда Стервози носился по всей усадьбе, изрыгая проклятья, он тыкал всем в нос ножик, который сунули в карман бедолаге Керубино... И я узнал этот ножик, по-моему, он из какого-то набора ножей Бартоло. Он коллекционирует ножи, конечно, средства не позволяют врачу покупать шедевры, но его вещицы все же достойны внимания.

- Весьма любопытно, - согласился я. - А он узнал этот нож?

- В том то и дело, что нет! - торжествующе воскликнул Фигаро. - Он сказал, что видит его впервые.

- Странно, - пробормотала Мадлен.

- Я с вами целиком согласен, Ренар! - улыбнулся Фигаро.

- Я тоже соглашусь, - ответил я спокойно. - Но, возможно, это действительно не его нож, подобный предмет мог быть у кого-то другого. Вы правы, это не штучный экземпляр, но дешевкой его не назовешь, вещь хорошая. Надо бы поговорить с вашим другом доктором.

- Вы решили поговорить с Бартоло? - усмехнулся тот. Похвально. Только будьте осторожны, у него на чердаке не все в порядке...

- Не знаю, что у него с чердаком, - глубокомысленно произнесла Мадлен. - Но зачем ему убивать графа?

Фигаро хитро улыбнулся.

- Когда-то этот старикашка хотел жениться на графине, пояснил он. - А граф безжалостно расстроил его планы, отбив у него невесту.

- Вы хотите сказать, что доктор убил графа, чтобы жениться на графине? - спросила Мадлен.

- Я ничего такого не говорил, - поправил ее Фигаро. - Я просто изложил факты, а вывод из них должен сделать ваш друг.

Доктор Бартоло согласился принять нас с неохотой. На нем был наглухо застегнутый черный костюм с белыми манжетами, на голове доктора красовался большой напудренный парик. Было трудно поверить, что этот толстенький, маленький, крепенький старичок чуть было не стал мужем красавицы-графини.

По физиономии доктора я понял, что наш разговор не доставит ему большого удовольствия.

- Вас интересует убийство графа? - переспросил он с тяжким вздохом. - В тот вечер я прогуливался в парке... потом я услыхал крик графини и прибежал... Могу сказать сразу, что до этого я не заметил ничего подозрительного. Я плохой помощник в этом расследовании.

- Не скромничайте, - вежливо возразил я. - У меня есть кое-какие данные... Помните, нож, который подбросили в карман Керубино? Вам его показывал полицейский Стервози...

- Припоминаю, - важно ответил Бартоло, поглаживая гладко выбритый подбородок.

- Вы сказали, что раньше не видели его, - продолжал я.

Доктор кивнул.

- Но у меня есть сведения, что этот нож из вашей коллекции, - сказал я.

- Что за чушь! - возмутился тот. - Вы подозреваете меня в убийстве!?

- Не волнуйтесь, прошу вас! - успокоил его я. - Пожалуйста, осмотрите вашу коллекцию.

Доктор заохал, но все же подчинился. Когда он осмотрел ножи, его лицо стало бледным и перепуганным.

- Одного не хватает, - сказал он. - Вы правы. Это именно тот нож!

- Может, вы его где-то потеряли? - спросила Мадлен.

- Нет, - замотал головой доктор. - Его украли у меня!

Бартоло схватил меня за руку.

- Это заговор против меня! - воскликнул он. - Кто-то сделал это специально, чтобы обвинить меня в убийстве! Это, наверное, подлец Фигаро, он заходил ко мне... хотя, нет, он заходил ко мне на следующий день, после убийства... Но у меня полно врагов!

- Все будет хорошо, - сказал я, осторожно освободив руку из его цепких пальцев. - С этим я как-нибудь разберусь. Но почему вы сразу не сказали Стервози, что такой нож есть в вашей коллекции?

- Я испугался, - ответил Бартоло. - Мне показалось, что этот тип хочет арестовать меня за убийство!

Продолжать беседу дальше не было смысла. Прощаясь, Мадлен сказала доктору:

- Надо бы вам чердак свой осмотреть, один ваш приятель сказал, что там у вас не все в порядке.

Я взял ее за руку и, сказав Бартоло "До свидания", ретировался, увлекая за собой красотку. Уходя, мы услышали слова доктора:

- Действительно, чердак осмотреть надо, давно я туда не заглядывал.

У дома доктора нас встретил Фигаро. С ним был паж, который при виде меня стушевался и отступил несколько шагов назад. Похоже, я его сильно напугал. Фигаро поинтересовался нашими результатами. Я рассказал ему о беседе с доктором.

- А я ему про чердак напомнила! - похвасталась Мадлен.

- О! Это правильно! - одобрил Фигаро.

- А что вы еще можете рассказать о докторе? - спросил я. Интересно поподробнее узнать, что он из себя представляет.

- Хитрый, наблюдательный, ворчливый старичок, - ответил Фигаро. - Грубоват, прижимист. Любит все продумывать от начала до конца. Никогда не возьмется даже за самое ничтожное дело, если окончательно не уверен в его результате.

Эти сведения показались мне очень похожими на правду. Доктор Бартоло соответствовал этому образу.

- Я могу поговорить с вашим другом? - спросил я, окинув Керубино изучающим взглядом.

Паж вздрогнул и опустил глаза. Неужели мой взгляд такой страшный? Керубино был похож на нашкодившего ребенка, который ждет наказания. При его высоком росте это смотрелось смешно и глупо.

- Хоть сейчас, - ответил камердинер. - Думаю, Керубино с огромным удовольствием поболтает с судьей, который вынес ему оправдательный приговор.

Но в этих словах мне пришлось усомниться, паж смотрел на меня как напуганный кролик. В его бегающих глазах я прочел желание удрать от меня куда-нибудь подальше. Я надеялся услышать от Керубино хотя бы несколько слов благодарности, но тщетно. Похоже, этот юноша считал мою заслугу в его освобождении ничтожной.

- Я ничего не знаю, - пробормотал Керубино, опуская глаза. - Ничего не знаю.

- Не бойтесь, вам уже ничего не грозит, - сказал я тем тоном, которым мне обычно приходилось говорить с нервными дамами и детьми. - Но ваши слова могут помочь нам найти убийцу.

Керубино понемногу успокоился.

- Я бы рад вам помочь, - сказал он. - Но я ничего не видел! Я прятался в беседке, потом ко мне пришла Фаншетта с едой, она очень добрая девочка... мы услышали крик и прибежали... Это все, что я могу рассказать... Не знаю, зачем этот нож сунули именно мне!

- Действительно, зачем? - спросил я себя.

- По-моему, тут все очень запущено, - сказала Мадлен, когда мы покинули особняк Альмавива.

- Еще бы, - согласился я. - Удивительно, что никого, кроме графини, не тронула смерть графа. Все отнеслись к ней слишком спокойно. Многие даже испытали какое-то облегчение. Всех больше волновал арест пажа. Я никого пока не могу вычеркнуть из списка подозреваемых.

- Даже графиню? - спросила Ренар.

- Да, Мадлен. Она могла убить его из ревности.

- Но когда она пришла, граф был уже убит! - сказала Мадлен. - Это Фигаро подтвердил.

- Графиня могла убить мужа до этого свидания, - ответил я. - Ее камеристка Сюзанна тоже могла убить графа, девушка она честолюбивая, влюбленная в своего жениха. Возможно, грязные преследования графа натолкнули ее на мысль избавиться от него. Вполне вероятно, что другого выхода у нее не было. Ведь, если бы она ему отказала, он бы лишил ее приданого, которое составляла крупная сумма.