Елена Руденко - Смерть в Версале

-- Но ведь для всего этого нужны деньги! - воскликнул Демулен.

-- Правильно, и долг - это самое простое решение!

-- Ты просто завидуешь Мирабо! Ведь его все слушают, а тебя никто!

-- Камилл, это твой личный вывод, - спокойно ответил Макс. - Я понимаю, что ты восхищаешься Мирабо, но пренебрегать фактами нельзя. К тому же я не говорю, что именно он - убийца, я просто зачислил его в ряд подозреваемых по уже названным причинам.

-- Это так, - согласилась Светик. - Камилл, у тебя чувства всегда опережают разум.

-- Но зачем убивать!? - не унимался Камилл.

-- Когда карьера под угрозой, многие способны на все. Конечно, он мог занять деньги у кого-нибудь другого, чтобы расплатиться с Морьесом... но если он недавно уже делал несколько займов и уже спустил их...

-- Ложь! - возмутился Демулен.

-- Делать заем через столь короткий срок, - продолжал Робеспьер, - значит, вызвать подозрение кредиторов, а это может привести к нежелательным последствиям.

-- Но при чем тут поденщица?

-- Действительно, при чем? - согласилась Светик.

-- Это я и хочу выяснить. Мне кажется, что она приходила делать уборку ко всем подозреваемым.

-- Как будто Мирабо не может держать постоянных слуг! проворчал журналист.

-- Ты как ребенок! - воскликнул Макс. - Он может держать постоянного лакея или секретаря! Но содержать других постоянных слуг дороговато, пойми, люди вроде Мирабо обычно скупы на жалование.

Демулен обиженно надулся. В отличие своего друга он не умел спорить. У него никогда не было весомых аргументов, а эмоции били через край. Переспорить хладнокровного Максимильена, у которого всегда и на все был готов ответ было многим не под силу, а Демулену и подавно. Камилл же мог только размахивать руками, бросать упреки, а когда понимал, что проиграл, очень сильно обижался.

Макс и Светлана переглянулись.

-- Ты можешь мне помочь доказать невиновность Мирабо, сказал Робеспьер тоном, папаши, утешающего капризного ребенка. - Ты организуешь мне встречу с ним?

Камилл, у которого настроение менялось моментально, радостно закивал. Глаза у него загорелись, лицо расплылось в улыбке.

-- Когда угодно! - воскликнул он. - Так вот о чем ты говорил! Ты просто не хочешь, чтобы злопыхатели обвиняли Мирабо! Прости, друг, я сгоряча решил, что ты хочешь это убийство приклеить к великому оратору.

-- Как ты мог подумать такое! - сказала Светик, подмигнув Максу. - Ты обвинил нашего друга в зависти! Как это некрасиво с твоей стороны!

Журналист опустил голову, казалось, он заплачет от стыда. Робеспьер испугался, что теперь придется его утешать. Положение спас вопрос Светланы.

-- А что с мсье Морьесом? Похоже, он уже принял яд.

-- Увы, да, - ответил Робеспьер. - Бедняга обречен.

-- Нам надо начать расследование! - оживился Камилл. Начнем с Мирабо.

-- Нет, мой друг, твоего великого друга мы оставим напоследок.

-- Ну, пошли! - сказал Камилл , который рвался в бой.

-- Подожди... Лучше отложить это до завтра.

-- Да, ты прав, - согласился журналист. - Пожалуй, мне пора. Вечером я иду к Мирабо.

С этими словами он распрощался с друзьями.

-- Камилл все ему разболтает, - сказала Светлана.

-- Что ж, пускай. Он избавит меня от задачи самому объяснять все графу.

-- Кстати, а как прошла твоя вчерашняя речь в Ассамблеи?

-- Ох, и не спрашивай. Это был полный провал. Меня никто не слушал, из-за шума я даже сам не слышал своих слов. Однако я дочитал речь до конца.

-- Ты молодец! Меня поражает твоя смелость. И не только меня. Многие удивляются, как ты можешь сохранять спокойствие в таких ситуациях. Камилл бы, например, давно бы расплакался и убежал. А когда ты готовишь речь, которая противоречит доводам почти всех остальных, мне даже страшно за тебя!

-- Просто я не из тех, кто легко сдается. Ничего, главное не сломаться, думаю, годика через полтора они начнут слушать меня раскрыв рты.

Мария-Антуанетта была расстроена и напугана последними событиями. Она пригласила графа Мирабо, чтобы обсудить их.

-- Я в ужасе, - сказала королева. - Мы постепенно теряем власть. Я чувствую себя узницей в этом дворце Тюильри. Каждый шаг под контролем. Это надо немедленно прекратить, мы должны как-то остановить чернь.

-- Понимаю вас Ваше величество, - согласился Мирабо, усаживая свое тучно тело в широкое кресло. - Но тут надо действовать осторожно. Для начала нужно покориться...

-- Я уже устала покоряться! Я королева!

-- Но Ваше величество. Пока ситуация складывается как нельзя лучше: народ доверяет королю, вам назначили содержание в несколько тысяч... Надо просто затаиться и плести заговор.

-- Заговор? Попробуйте расшевелить моего мужа! Ему плевать на все. По-моему, он окончательно уронил свое достоинство. Людовик готов отдать корону любому лавочнику.

-- Ну, его участие нам не обязательно. Главное заполучить его согласие, а это не трудно. Было бы хорошо иметь надежного человека, которому вы бы могли все доверить.

-- У меня есть такой человек, это Аксель Ферзен. В нем я уверена даже больше, чем в вас.

-- Как вы меня обижаете, моя королева. Ведь наши интересы совпадают. По-моему, революция зашла слишком далеко. Все идет к демократии, а мне это не выгодно, так же как и вам. И если наш с вами союз будет раскрыт, я окажусь в еще более невыгодном положении, чем вы. У вас нет причин мне не доверять.

-- Хм... вы правы.

-- Как я вами восхищаюсь, мадам! Похоже, в королевской семье мужчина вы, а не ваш супруг.

-- Вы мне тоже нравитесь, граф. На трибуне вы поете для черни одно, и они верят вам, а на самом деле вы преследуете иные цели.

Как ни странно Камилл явился на следующий день к обеду. Было видно, что это далось ему с трудом. На лице журналиста были явные признаки тяжкого похмелья, но желание доказать невиновность Мирабо помогло ему пересилить тяготы последствий оргии.

-- Что случилось? - спросил Демулен друзей. - Почему вы такие мрачные!

-- Мы получили записку от мадам Морьес, - пояснил Робеспьер. - Ее муж умер сегодня ночью.

Только через минуту Камилл сообразил, в чем дело.

-- Нам надо навестить мадам Морьес, - сказал он.

-- Верно, - согласился Робеспьер.

-- Я могу пойти с вами? - спросила Светлана.

-- Нет, милая, - строго сказал Робеспьер. - Ты еще не выздоровела.

Девушка хотела возразить, но кашель помешал ей. К тому же сильный жар давал о себе знать.

-- Но мы будем информировать тебя о ходе расследования, пообещал Робеспьер, который никак не мог понять, зачем он взялся за это дело.

Их сразу проводили в библиотеку.

-- Ждите, - сказала служанка. - Мадам сейчас придет.

-- Как она себя чувствует? - спросил Робеспьер.

-- Мадам очень переживает, но старается казаться спокойной. Мне ее искренне жаль.

Когда служанка вышла, любопытный Демулен принялся все изучать вокруг.