Ришат Садиев - То день, то вечер

И когда вКазани я взялся за старое - ставить студенческие отбивая хлеб у зацикленных профессионалов; и один из этих зацикленных сказал, что на мне ни армейского, ни ПТЦшного отпечатка не видно - я понимаю: он просто хотел польстить. И он никогда бы не выбрал столь сомнительный комплимент. если би в самом деле за версту не было видно моего, теперь уже видимо пожизненного пэтэушного и армейского отпечатка.

Кажется, мне никогда не суждено вписаться.

"НАС ЛЮБИЛИ ЛУЧШИЕ ЖЕНЩИНЫ КАЗАНИ,

ЛУЧШИЕ МУЖЧИНЫ УВАЖАЛИ НАС!"

САМОСВАЛ

...Они почти не "ходили", странно, как поженились, но даже если разведутся, останутся для нас навсегда вдвоем с того самого зимнего вечера, когда Асана засекли на заснеженной Профсоюзной под ручку с девочкой из другой школы. Это была Крюкова.

За предательство мужики из параллельных девятых и даже из десятых собрались его бить. Но он нашелся. "Помните, - говорит, - мы на Новый Год девиц в хате прождали?" "Помним, - отвечаем, - так их же родичи к нам не пустили". "Аюй, - говорит Асанчик, - я их наутро у одного хмыля на ВторыхГорках засек, всев дупель и спят в обнимку в мужиками. Вас не хотел расстраивать, смолчал, да сам не стерпел. Вот и подцепил чужую."

Десятый класс кулаки опустил. Хотя им все равно завидно было, что Асан где-то "в городе" цепляет девочек, которые с ним ни общими стенами, ни "дай контрольную сдуть" - ну ничем не повязаны. Но за это вроде бить не положено. И ушли. Следом из физкультурной раздевалки ушли мы с Мухой, похватив Евгения под ручки. Мы-то в девятом страшно умные были и причину общей зависти знали: Асан красивый, и его беречь надо. Так что из раздевалки - от греха подальше. Сразу перед глазами елка. на носу полночь, телефоны до белого каления. никого из драгоценных одношкольниц вызвонить не можем; думаем, что их под домашний арест посадили, а они значит...

- Провинциальная грязь, - сказал Асан, уловив наши думы, навеянные Новым годом.

- Да-да, провинциальная грязь, - сказал я, - отсюда надо рвать сразу после выпускного. Но в школе прошу помалкивать.

- А что. за это тоже будут бить? - хихикнул Асан.

- Не по морде, - проворчал Мохов, - по аттестату. Особенно физик, у него все "москвичи" под оптическим прицелом.

"Заметано", - сказали мы и по системе Станиславского начали отыгрывать роль провинциальных скромников до пускного. Вальс оттанцевали, рассвет на Волге встретили, аттестаты неиспорченные из школы забрали и пришли на вокзал, до Москвы садиться. Предки нас прокляли, так что провожала одна Крюкова. Объявили по матюгальнику то ли две, то ли пять митнут до отхода, стала Крюкова нас всех целовать - и тут с Восточной платформы какой-то наглый пацан к нам вразвалочку припилил, в одну шеренгу с нашей троицей стал, и Ленке с ходу:

- А меня-а ?!

Крюкова не будь плоха, его тоже в щечку. А пацан нам:

- За московскими дипломами штоль?

- Нуу!!

- Да-а, хоть Москву поглядите...

Поезд пошел, мы в него, пацан в толпу, Ленка за поездом ручкой машет, все по форме. Только осенью выяснилось, что пацан не в толпу, а в вокзал. у окна затаился, Крюкову выследил и на два года ее у Асана - того...

Как пишут в этих случаях особо мощные литераторы, вот так в нашу жизнь вошел первый нахал Казани Андрюша Панкратов. Формально его за такое "вхождение в наши судьбы" убить мало, а фактически Асан ему крупно должен. Когда Ленка два года пахала манекенщицей и не поступала никуда, это была прямая дорожка к раннему браку или по рукам, потому что без царя в голове, но Ленка осталась нетронутой, потому что ее два года сторожил Панкрат; дальше была смена караула - Панкрат ушел, царь в голове появился. Панкрат ушел не без мое йпомощи, когда я поймал его на самом заурядном двойном ухаживаньи. Для родителей у Андрюши была про запас левая интеллектуалка с юрфака. Как-то под Новый год я видел, что он провожал ее на поезд домой, в Бугульму, целовался на перроне... и я вдруг явственно ощутил, что на завтра он приглашел к нам, и мне будет невыносимо смотреть, как он будет обнимать Ленку, преданно смотреть в глаза и рвать струны. Я утащил всю банду встречать Новый год на дачу, и, когда Ленке передали, что он даже не почесался искать нас и ее, а полетел и успел-таки до полуночи к саоим престижным друзьям в Питер, она поняла. что была его куклой, и что настал ее черед показать, кто кому ровня.

В те дни славы и восторга, когда тиснутая в одном центральном журнале рождественская сказочка про бедного Андрюшу, оставленног негодяем Гошей встречать Новый год в одиночку, сделала его героем толпы. я все-таки его спросил:

- Слышь. а два червонца в один конец не жалко было?

- Чо прокутили. то заработаем.

- Ясно. А с башкой у тебя все в порядке?

- Конечно. отец. Друг мой, Гошка. усвой одну истину: транспорт у нас на Руси ходит скверно, однако ходит. Усек?

- Ну ходит транспорт. а мне что с того?

- А раз ходит, так пользуйся. Езди и сколачивай себе связи. Иначе будешь привязан к своей дыре, как Антей к земле.

- Столицами сыт по горло, - сказал я. и в очередной раз ошибся.

..Крюкова, пройдя в наступившеим году без видимых усили йна филфак родного универа, посоветовала ввсем джнтльменам нашей банды забыть ее телефон и на прощанье буркнула что-то вроде: "Полюбите нас черненькими, беленькими нас всяк полюбит".

Мужики чуть дуба не дали: Крюкова на филфаке! Сенсация разделила джентльменов на два враждебных лагеря. Оптимисты - кто в душе еще надеялся когда-нибудь Ленку заполучить - говорили, что в ней проснулось духовное начало. Пессимисты - те, кто уже и не мечтал ее получить ни под каким видом, процедили сквозь зубы примерно одно:

- Наконец-то ей подсказали, что манекенщица с дипломом продается дороже.

"Гляньте, за птичками в раю - вечная очередь.

И я покорнейше встаю со всеми прочими", - как сказал бы Александр Яковлевич Розенбаум.

ИЗ ПОКАЗАНИЙ РИШАТА

Самосвал склерозировал, что Андрюша II. в его жизнь вошел еще на выпускном, когда толпишки двух школ столкнулись у ограды старой больницы; я там тоже шлялся со своей английской суперспецшколой. На крыльце под курево базарили врачи.. о том, что если бы Казань не встала некогда барьерьом между игом и Европой, то не было бы нынче европейской культуры и посему.. и Нотр-Дам и "Битлз", и даже Манхэттен опираются на белые стены казанского кремля..

- Провинциальная грязь, - сказал Самосвал, - мания величия.

- Нет, обычный утренний маразм, - заключил Панкратов, - развивается при всех видах бдений, особенно в походах и на дежурствах. Маразм различают трехчасовой, пятичасовой. семичасовой..

Пока А.П. собирался читать лекцию, Самосвал, ощущая вседозволенность, подбирался к талиям наших спецдевочек.

- Какие девочки! - завопил Самосвал.

Из нашей английской кучи вылетал хлоб по кличке Бормотухов, тоже с воплем: