Михаил Садовский - Унисоны (Книга стихов)

Красоты.

И графит

Чернотою стволов,

И рябит

Пестротою мазков.

В это время

Так много красот,

В это время

Так много ветров

Славу этих картин

Разнесет,

И художник

Отдать их готов.

Помнит он

Про короткий свой век,

Как хрупка и нежна

Красота,

И пытается

Времени бег

Перебросить

На серость холста.

1998

x x x

За форму прятаться не надо,

Когда от мысли польза есть,

Иконы суть - важней оклада,

Рамыта беззаконьем честь.

Но есть простое пониманье

И вовсе не грядущих дней

Вне осуждений, тайных маний

И всех ценителей верней.

Когда, как рельсы под колеса,

Ложатся души, чтоб катить,

Где все ответы на вопросы

С поэтом вместе воплотить.

Куда неведомо доныне,

Гонимы волею иной,

Как рыбаки на хрупкой льдине

К порогу бурною рекой.

1998

x x x

Так удивись

Лишь удивленье

Рождает свежесть и азарт

И удиви, чтобы мгновенье

Не увлекло тебя назад.

Когда по принципу парада:

Открыто,

На глазах у всех

И оправданье и награда,

Одно сложение - успех!

1999

x x x

Владимир Иванович

Немирович -Данченко

Прожил жизнь, считаю, удачненько:

На водах в Европе тесной

Молодым

Повстречал старика Дантеса.

А небезысветному

Арнольду Ильичу Гессену

Не меньше

Повезло, я уверен,

Он целовал мальчишкой

Руку Анны Петровны Керн.

Вот и выходит

Такая задачка:

Видел я Немировича- Данченко

И знакомство водил тесное

С уже упомянутым Гессеном.

Значит, никак нельзя отрицать,

Что до Пушкина точно:

Рукой подать.

Оглянуться.

Дотронуться.

Дотянуться.

Плакать в день похорон.

И, как ни гляди, со всех сторон,

Что бы потом возразить ни могли вы

Современником быть его

Несчастливым!

1999

x x x

А.Кулыгину

Ре-минор для этой шири

Не годится - он интим,

Ну, а если "жили-были",

Тон иной необходим.

Может, в си-бемоль мажоре

Расцветут твой ум и дух,

В соль-минорном тайном море

Возрождений и разрух.

А всего верней в печальном

Свисте ветра меж ветвей

Бескорыстном, изначальном

Горечь Родины твоей.

1999

РАЗГОВОР С СОБОЙ

Ну, и что, что повторенье,

Что прожито, прочтено,

Что одно стихотворенье

Разным людям не одно,

Что привычка, как отмычка,

Что притуплен интерес,

Это все другим обычно,

Не согласен наотрез!

Даст привычка верный тонус,

С ним в дорогу дальше тронусь!..

И не хоженным путем,

Тот оставлю в стороне,

Потому что пожил я нем,

Он давно известен мне.

1998

x x x

Что такое: душа не стареет,

Для чего ей обуза такая?

Если утро с годами серее,

И не тронув ее, утекает.

В небо цвета каспийской селедки

Утыкаются тупо смычки,

Фронтовые вчерашние сводки,

Перед вечным прогнозом очки.

Ну, а если бы не замечала

Повторений привычных опять,

Если б все не хотела сначала

Повторить и себя отыскать.

Вот, когда анфилада надежды

Ей открыла бы тайную дверь,

Что ж опять понукают невежды,

А попробуй им просто не верь.

Это вот что - навстречу вопросу

И ответственно мир отмыкая,

Я беру то, что мне не по росту,

И не в мир, а в себя лишь вникаю!

1998

x x x

Античастица пробивает землю.

Пуля пробивает солдата.

Утрата пробивает мать.

Боль пробивает сердце.

Зачем Бог велел мне

собирать эту боль в стихах,

чтоб отдать ее людям?

Разве мало у них своей боли?

Разве мы так избавимся от нее?

Или... нет...

Не может быть,

чтобы он хотел этого...

1997

x x x

Я не был воском, из меня

никто лепить не собирался.

Я неумело сам старался,

себя по-своему ценя,

и похвалам не доверял,

хотя бывало и хвалили...

Достоинства анкеты скрыли,

а остальное растерял

Готов с начала был начать

я, все отвергший понемногу,

но ни друзьям своим, ни Богу

я это не посмел сказать.

Он сам во мраке и грязи

нашел меня и дал мне в руку

перо и тем обрек на муку

и болью вечной просквозил...

Неведомы пределы мне.

Одно: пчелиная работа

тут рифма - взяток, строчка - сота,

строфа - свеченье дня в окне!...

1997

x x x

Тянет так неодолимо

На холмы Ерусалима,

На безлесные, пустые

Серожелтые холмы,

Что же там забыли мы,

Что же там зарыли имы,

Что пройти не можем мимо!?.

1998

x x x

И вам хотелось бы однажды,

Как те в далекие года

Всего для утоленья жажды

Меня прикончить без стыда.

Да, в мире тлену все послушно,

Во взрыве плавится гранит,

Слабеют, покоряясь, души,

И только слово не горит.

Оно одно неуязвимо

Не звук, не краска и не знак,

То слово, что весь мир вместило,

И не убить его никак!

1982

x x x

Над Костромой дожди косые,

Глухие долгие дожди.

Читай Олешу и Кассиля,

Над Заболоцким посиди.

Учить насильно не заставлю,

Но лучше уж, чем жизнь во мгле,

Читай Демьяна в Ярославле,

А Мандельштама в Чухломе.

И на гостиничной подушке

Или в вагонной кутерьме

Лишь Александр Сергеич Пушкин

Заменит всех один вполне...

1983

x x x

Стихи приходят,

Как разлука,

Как боль ночная,

Как беда,

Стихи приходят

И ни звука,

Ни отголоска,

Ни следа.

Но умереть они не могут

И остаются на века,

Поскольку тлену не подвластна,

Как мысль, строка.

1982

x x x

Отчаянно гукнет

прощальный гудок,

отчаянно брызнет

из яблока сок,

отчаянно страшно

в вагонах пустых,

отчаянно смолкнет

оборванный стих.

1982

x x x

Эти башни, пруд зеленый

Неотступно предо мной,

Я счастливый и влюбленный

Перед мощною стеной.

Сколько было здесь -забыто,

Сколько вынесла стена,

Сколько здесь врагов убито,

Сколько видела она.

Здесь и шляхта бушевала,

И стрельцы кончали дни,

Сестры царские бывало

Горевали здесь одни.

Здесь торжественные храмы

Возводили в честь побед,

Здесь попы, поэты , дамы,

Уж кого в земле тут нет?!.

И автографы на стены,

На ворота, на столбы

Разбросали откровенно

Современные жлобы.

Но теперь совсем иное...

Помню я иные дни...

Ты бывала здесь со мною...

Речки тусклые огни.

Улиц гул далекий... снова

Как молитву я творю

Каждый взгляд твой, жест и слово

Сердцем снова повторю...

И мое воспоминанье

Мне дороже и нужней

Стало каждое свиданье

Здесь историей моей.

И сливается с веками

Происшедшее едва,

И хранят седые камни

Наши жесты и слова.

1982

x x x

Освобождение от боли и тревог,

Когда бы день прожить в покое мог.

Когда бы мог на десять лет сменять,

Но где мой бог

И как ему пенять.

А может, мудрый все предусмотрел,

И боль моя - залог духовных дел,

И без нее я слеп и глух, и нем,