В. Пистоленко - Ласточка

Юра бережно опустил ее голову, предварительно пододвинув под нее ногой клочок сена.

Ласточке с каждым мгновением, видимо, становилось труднее. Хрипы стали непрерывными, она начала стонать тихо, протяжно.

Ребята молча стояли над ней, не зная, что бы еще сделать, чтобы помочь ей.

— Ей очень плохо, — прошептал Коля.

Юра кивнул головой.

— Она наверное… помрет, — так же тихо произнес Коля

Юра вдруг встрепенулся.

— Не болтай чего не следует, — почти крикнул он. — Нужно что-то делать, а мы стоим.

Коля посмотрел на Юру вопросительно, словно ожидая его распоряжений.

— Нужно за врачом бежать.

— Так на улице же ночь. И дождь, — несмело ответил Коля.

— Ну и что ж?! Я побегу, а ты останешься. Ладно?

Но Коля молчал, опустив глаза, и Юра по его виду понял — не останется.

— Ну ты иди, а я останусь. Только решай скорее.

— Давай вдвоем, — ответил Коля, стыдясь своей трусости.

Вбежать в дом, накинуть на плечи пальто и выскочить за ворота было делом нескольких мгновений.

Ночь стояла темная, а дождь шел такой сильный, что казалось, будто кто-то непрерывно льет воду из ведра.

Пока шли по грейдеру, грязи почти не замечали, но как только свернули на проселок, идти сразу же стало труднее. Сапоги глубоко уходили в раскисшую землю.

Вскоре оба промокли насквозь.

Если сначала они бежали, а потом быстро шли, то сейчас еле-еле брели, с трудом передвигая уставшие ноги.

Расстояние от будки до Петровок всегда казалось Юре совсем незначительным, и он уверял товарищей, что даже в зимнее время, когда в степи разгуливает вьюга и заметает дорогу сугробами, он эти три километра проходит за полчаса.

Но теперь ему казалось, будто прошло много-много часов, а Петровок все еще не было.

Сначала они шагали рядом, потом более слабый Коля начал отставать, плестись позади. Юра тоже устал. Ему хотелось отдохнуть, присесть хотя бы прямо в грязь и посидеть несколько минут, но он все время видел перед собой запрокинутую голову Ласточки и шагал, шагал…

Время от времени он окликал Колю и пытался подбодрить его.

Наконец, Юра остановился. К нему подошел Коля.

— Мы, наверное, маленько сбились с дороги, — сказал Юра.

Помолчали.

— Нужно было идти по шпалам, а мы степью пошли. Так всю ночь проплутать можно, — сказал Коля.

В его голосе Юра услышал беспокойство. Он и сам уже об этом подумал, и ему казалось, что сейчас он не знает, в каком направлении находится его дом и с какой стороны Петровки.

— Давай возьмем влево, — предложил он Коле, — все равно к железной дороге выйдем, а там не собьешься.

В это время до их слуха сквозь однообразный шум дождя донесся знакомый гул идущего поезда. Он быстро нарастал, и вот почти рядом, сверкая огнями, промчался пассажирский экспресс.

Ребята были в нескольких шагах от железной дороги.

Когда мальчики поднялись на железнодорожную насыпь, сквозь дождевую пелену они увидели тусклые огни села.

— Петровки! — радостно крикнул Коля и первым зашагал по шпалам.

В домике Ивана Матвеевича горел огонь. Сквозь незанавешенное окно ребята увидели, что врач сидит у стола, склонившись над книгой.

— Читает, — прошептал Коля и тут же добавил: — а если не пойдет?

— Почему не пойдет? — в тон ему шепотом ответил Юра.

— Ночь. И дождь льет. А Иван Матвеевич уже старый. Он ведь и так пешком на будку приходил. Устал, наверное.

— А я думаю, пойдет. Не такой он человек, — возразил Юра. — Мы же не по пустякам, а по делу. Давай стучать.

— Не заругается? — спросил Коля, немного отступая от окна.

Юра рассердился на товарища.

— По-твоему, назад нужно вернуться?! Да? Шли, шли и бестолку. Раз взялись — нужно до конца довести дело.

Юра постучал в дверь, сначала тихонько, потом сильнее. В сенях послышались шаги, затем звякнула щеколда, дверь раскрылась, и на пороге показался Иван Матвеевич. Выйдя из светлой комнаты, он ничего не различал в темноте и, чуть наклонив голову, всматривался, стараясь разглядеть того, кто стучал.

— Кто здесь? — спросил Иван Матвеевич.

— Это мы, — ответил Коля: — Юра Васильев и Коля Серов, с будки, от Ласточки.

— С будки? — удивился Иван Матвеевич и тут же торопливо добавил: — входите же, входите быстрее, дождь-то вон какой льет.

Вслед за Иваном Матвеевичем ребята вошли в ярко освещенную комнату.

— Так в чем у вас дело? Что случилось? — спросил Иван Матвеевич.

Юра только раскрыл рот, чтобы рассказать, зачем они пришли, как Иван Матвеевич, окинув их взглядом, — всплеснул руками и вскрикнул:

— Да ведь вы совсем мокрые! Сейчас же раздевайтесь, снимайте с себя все. Я дам вам что-нибудь сухое.

— Мы не замерзли, — начал было Юра, но Иван Матвеевич строго глянул на него и прикрикнул:

— У меня не разговаривать, сейчас же раздевайтесь!

Он побежал в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся оттуда со стопкой одежды в руках.

— Вот вам, переодевайтесь. Ничего, что не по росту, зато сухое.

Переодеваясь, Юра рассказал Ивану Матвеевичу, почему и зачем они пришли.

Иван Матвеевич не стал много расспрашивать. Он с первого же слова ребят понял, в чем дело, торопливо оделся, запряг свою лошадку, усадил ребят в тарантас, накрыл их брезентовым плащом и выехал со двора.

Когда приехали на место, все заметили, что сквозь дверные щели дровяника на лужи во дворе падают полоски света.

В дровянике была мать Юры.

— Молодцы, — с суровой укоризной встретила она ребят. — Если уж взялись ухаживать за больным животным, так нужно ухаживать. А вы ведь одну ее бросили. Она, бедная, задрожала вся, когда я ей воды подала.

— Не ругайся, Савельевна, — сказал Иван Матвеевич. — Они похвалы заслуживают. Ругать их не за что.

Юра тормошил мать:

— Она пила? А? Пила? Иван Матвеевич, Ласточка пила!

— Если пила, — сказал Иван Матвеевич, — не все еще потеряно. У нее, видимо, был кризис. Хорошо, что вы насильно влили ей лекарство, оно безусловно принесло свою пользу.

Ласточка лежала в прежнем положении, но уже не дрожала и время от времени пыталась приподнять голову.

Иван Матвеевич снова внимательно осмотрел ее и выслушал. Потом размешал в воде белый порошок и всю эту смесь насильно влил в рот Ласточке.

Он пробыл возле лошади больше часа, а когда собрался уезжать, сказал ребятам:

— Ну, герои, кажется, самое страшное миновало. Во всяком случае — надежды терять нельзя.

На следующий день, несмотря на дождь, Ласточку приходили проведать многие ребята даже из других классов.

Юрино звено написало письмо тете Фене и Даше. Показали его Ивану Матвеевичу. Он внимательно прочитал и дописал: «Ласточка осталась жива благодаря ребятам». И подписался: «Врач Тимин».

В выходной день ребята привезли фургон сена. Потом еще и еще.