Александр Сегень - Общество сознания Ч

- Хорошо, я больше не буду пытать вас. Спасибо вам за все!

- Пожалуйста.

Они умолкли. Белокуров стал размышлять о том, куда могла подеваться Элла. Неужто она так крепко спит, что не слышала его звонков? Или уехала догонять своего Василия?

Прокофьич долго еще мучил своего пасынка, ворча и не рассказывая о том, как Тамара забрала Сережу. Потом все же поведал. И его сообщение привело главного бестиария в неописуемые гнев и ужас. Как?! Его Тамара и такое?! Жена одного из яростных американоненавистников спуталась с америкосом и вознамерилась увезти сына в логово мирового зла! Что угодно, только не это! Воображая, как из его ненаглядного Сереженьки станут делать америкашку, Белокуров готов был сам себе глотку перерезать. Что с ней могло произойти - с ней, которая сама не любила треклятых янки? Ее зомбировали! Не могла она так долго и так тщательно скрывать своих намерений уехать в Штаты. Он мог поверить в то, что Тамара полюбила другого, что больше не любит его, Белокурова, но что она спуталась с "дядей Сэмом" - в это невозможно было верить.

И тем не менее Прокофьич не мог врать. Он рассказывал, что Тамара явилась в два часа дня в сопровождении американца лет пятидесяти и объявила:

"Николай Прокофьевич, я вас очень люблю и уважаю, но вынуждена огорчить. Это мистер Джереми Браун из Соединенных Штатов Америки. Я выхожу за него замуж. Точнее, уже вышла. Мы прямо сейчас уезжаем в Америку, и я забираю с собой Сережу. Все документы у меня уже готовы".

"То есть как! - возмутился Прокофьич, падая в кресло с сердечным недомоганием. - Как ты могла выйти замуж за американца, оставаясь законной супругой гражданина России?"

"Никакой России давно уже нет, - отвечала на это Тамара. - Неужели вы до сих пор не поняли, что живете не в государстве, а на ничьей территории, лишь временно не захваченной?"

После недолгого разговора она собрала кое-какие вещи, одела Сережу и исчезла вместе с ним и своим мистером Брауном. Прокофьич и рад был бы оказать им сопротивление, но он был на грани паралича, не в силах встать с кресла. Если бы он умер, на совести у Америки оказалась бы еще одна жертва, столь же невинная, как дети Ирака.

Белокуров уже собирался ехать в Шереметьево и дежурить там в ожидании, когда появятся Тамара с Сережей и этот пошлый мистер. Но они ведь могли уехать на поезде или на машине в другой город, даже в другую страну и оттуда лететь в Америку. Звонок Тетерина прозвучал в те самые минуты, когда главный бестиарий был уже на грани полнейшего отчаяния. Он поверил Тетерину и сразу решил, что надо встретиться у Эллы. Назвал Тетерину ее адрес. Тотчас обсказал все Прокофьичу и отправился туда. Быстро поймал такси, быстро доехал, поднялся на нужный этаж, стал трезвонить в дверь. Ему никто не открывал. За дверью царила мертвая тишина. Он вышел на улицу, позвонил из телефонной будки. По телефону тоже никто не отвечал. Снова поднялся, снова трезвонил. Наконец осознал, что никто ему не откроет.

Лишь недолгое время он с ужасом думал о том, что Элла покончила с собой. Нет, по всему складу ее характера и психики можно было уверить себя, что она не склонна к самоубийству. Стало быть, она просто уехала куда-то. Но куда она могла уехать, если он обещал поутру явиться к ней? Неужто она раскаялась и рванула к тому священнику, к которому уехал ее муж?

В это тоже верилось с трудом. Теряясь в догадках, Белокуров дождался приезда Тетерина и спящего Сережи. Только теперь он почувствовал, что немного оттаивает. Сережа был жив, Сережа лежал и спал у него на коленях. Они ехали домой, чтобы забрать Прокофьича и потом как можно быстрее делать из Москвы ноги. Прокофьича нельзя оставлять на съедение американским хищникам и их подлипалам. К "гидре", естественно, Белокуров не мог привезти своего отчима, а туда, куда он наметил ехать теперь, - можно. Только бы там, дома, все было тихо, только бы гады не успели нагрянуть!

Теперь, немного расслабившись, можно было поразмышлять и о том, что все взаимосвязано. Он совершил грех, и за это Бог сделал так, что Тамара спуталась с америкосом. Все просто и объяснимо. Преступление - и тотчас получите наказание! Мгновенный расчет по всем долгам. Прекрасно!

Было два часа ночи, когда они приехали в Хорошево, медленно въехали во двор дома, осматриваясь и пока не замечая ничего подозрительного. Вокруг царило безмолвие и безлюдье.

- Это наш конечный пункт? - спросил Тетерин.

- Здесь мой дом, - ответил Белокуров.

- А там, на Нострадамской?

- Там я хотел найти убежище.

- Но здесь вам нельзя оставаться.

- Сейчас буду пробовать вызвонить кого-нибудь из друзей с машиной. А вам... Вас я даже не знаю, как благодарить... Оставьте мне, пожалуйста, ваш домашний телефон.

- Я готов везти вас дальше куда угодно.

- Но вы так долго не спали. Нет, я не могу злоупотреблять...

- Бросьте это! Кроме всего прочего, мне ведь тоже необходимо убежище. Я там одного негодяя по голове тяжелой полкой шандарахнул. Меня будут искать. Едем.

- Мне надо подняться домой.

- Тогда оставьте у меня Сережу и идите.

Тут Белокуров застопорился. Он уже не мог оставить сына. Теперь, когда он столь чудесно вновь обрел его, у него не хватит сил расстаться.

- Поднимемся лучше вместе.

- Как скажете.

Белокуров осторожно переместил Сережу к себе на грудь, сын во сне крепко обнял его за шею, такой теплый, мягкий. Поднимаясь к себе домой, главный бестиарий подумал, что разумнее было и впрямь оставить малыша с Тетериным в машине.

Дома их встречал бодрствующий Прокофьич. Белокуров познакомил его с Тетериным, отмечая с радостью, что старик, кажется, сменил гнев если не на милость, то, во всяком случае, на деловитость, в которой не было места гневу.

- Ты понимаешь, что они вот-вот нагрянут? - спросил он.

- Да, а поэтому, старче, пожалуйста, побыстрее собирайся. И надо Сережу одеть потеплее.

- Бедный, мучают тебя, сволочи, - ласково сказал Прокофьич, принимая внука.

Тот спросонок сказал:

- Муха, муха, атакуха...

- А почему в газете обозначен только ваш домашний телефон? - спросил Тетерин, сонным взглядом осматривая квартиру.

- Потому что здесь и мой дом, и вся редакция "Бестии".

Собственно говоря, никаких особенных сборов не требовалось. Переодеть Сережу, захватить кое-какую еду и питье, собрать Прокофьича, который поначалу воспротивился своему отъезду, но потом, сообразив, что останется здесь совсем один, без малыша, согласился ехать. Они уже направлялись к двери, когда замок щелкнул, дверь распахнулась и там появились Тамара и ее америкос. Белокуров с ребенком на руках, Тетерин и Прокофьич так и отпрянули, словно в дом вошла банда уголовников, а не женщина с пожилым дядей. Тамара была очень хороша собой. Глаза ее сверкали ненавистью. Американец выглядел испуганно, хотя и пытался изо всех сил напустить на себя важной суровости.