Александр Шендарев - Дом для пилигримов

Артур вдруг поставил на пол блюдце и наполнил его коньяком.

- Ну-ка... - сделал он приглашающий жест. Дог двинул влажным носом и принялся лакать. - Что ж ты раньше молчал! - вскричал пораженный хозяин. -Погоди! Уж вместе, так вместе! - Он поставил еще одно блюдце, наполнил его, пристроился рядом на корточках и принялся лакать .

Вылакав содержимое, Артур отряхнулся, как собака, и, дурашливо почесал за ухом рукой, как лапой. Собака подхватила игру. Они катались по полу, рыча и кусаясь, пока Артур не запустил в дога подушкой и не сшиб со стены кривую турецкую саблю. Он поднял ее и обнажил клинок. Затем как-то странно затих и, подойдя к зеркалу, встал в боевую позу. Затянув потуже пояс халата, он вдруг принялся вращать саблей, как это делают казаки. Клинок засверкал, выписывая круги и петли. Артур что-то выкрикнул странным гортанным голосом и начал рубить огромный фикус в кадке. Сочная мякоть брызнула ему в лицо и полетела на стены и зеркало. Собака залаяла, не узнавая хозяина. Артур, тяжело дыша, опустил саблю. Дог замолчал и, положив голову на лапы, посмотрел на хозяина умными печальными глазами.

30.

Чекушка расставлял вдоль стены свечи, зажав в зубах кисть, готовясь писать, когда вошел с таинственным видом Старик, держа в руках плоский и, видимо, тяжелый сверток и еще один пакет побольше..

Старик значительно посмотрел на компанию и прежде, чем развернуть сверток, сделал приглашающий жест.

Ребята сгрудились вокруг стола.

- Конфеты? - Иван вожделенно сглотнул слюну.

- Небось, книжку приволок, с него станется, - ухмыльнулся Горелый, но не отводил взгляда от пальцев Старика.

Старик нарочито медленно разворачивал бумагу, из-под которой показался угол потемневшего от времени дерева.

- Доска, - разочарованно протянул Иван.

- Откуда дровишки? - заржал Горелый. - Ты, дед, совсем того...

Старик помолчал и все так же торжественно перевернул доску.

- Икона, - удивился Иван. - Ты что, дед, молиться хочешь?

- Это Николай Чудотворец, - отвечал Старик, - он всем морякам помогает...

- И нам поможет? - съязвил Горелый.

Старик помолчал, а Чекушка взял икону и поставил возле свечей. Чудотворец скорбно смотрел на сгрудившихся и почему-то притихших ребят.

31.

Чекушка, щедро наделенный Стариком красками и кистями из второго принесенного пакета, самозабвенно писал фигурки из хлебного мякиша наследство пропавшего в недрах Города Лешего. Особенно ему удалась фигурка гаденького насмешливого мужичка, восседавшего на огромном горшке и высунувшего непомерно длинный дразнящий язык.

Горела новая керосинка, трещало с десяток свечей, закрепленных по стенам. Чекушка, освещенный их желтым светом, со взъерошенными волосами, перепачканный красками, походил на маленького озорного колдуненка. Старый же колдун, водрузив на нос очки, пощелкивал ножницами, кроя из картона паспорту для новых Чекушкиных работ.

- Тоже мне, нашел, что рисовать, - похлопал себя по животу Горелый, -Какого-то поганого мужика, да еще на горшке.

- А что рисовать? - хрустя яблоком, поинтересовался Иван.

- Цветочки... Тетки цветочки точно купят.

- Почему это?

- А потому... дуры они, - припечатал Горелый прекрасную половину человечества. - Слушай, - обратился он к Чекушке, но тот ничего не слышал и продолжал рисовать. Горелый помолчал, - Ладно, малюй. За что только люди такие деньжищи платят. . .Сколько вы сегодня огребли? - обратился он к Старику.

- Огребли? - переспросил Старик, и Горелый махнул рукой.

- Седого опять нет, - вздохнул Иван.

32.

Седой дежурил в скверике у Любкиного дома. И он, конечно, не мог знать, что за соседним деревом скрывается Любка. Не раз она порывалась подойти к нему, но боялась, что Седой убежит. Она решила во что бы то ни стало выследить его и терпеливо ждала.

Уже совсем стемнело, когда к дому тихо подъехал автомобиль и из него вышел мужчина в плаще. Он прикурил и посмотрел на Любкины окна. Любка ахнула, узнав в нем Артура. Седой тоже перехватил его взгляд, и сердце его тревожно сжалось. Артур вдруг повернулся - они встретились взглядами. Седой неожиданно для себя ступил шаг ему навстречу. Любка дернулась, собираясь вмешаться, но Артур как-то криво усмехнулся, бросил сигарету и сел в машину, еще раз бросив взгляд на Седого.

Когда машина скрылась за углом, Седой сунул руки в карманы и побрел прочь. Любка, скрываясь за деревьями, последовала за ним.

_ _ _ _ _

У самого входа в башню Седой вдруг повернулся. Любка спряталась за выступом стены, затаив дыхание. Седой нащупал веревку и дернул три раза, подождал и дернул еще два. Далеко, внутри башни, печально прозвенела рында.

33.

- Вот бы нам такой! - восхищался Иван бригом на картине Чекушки. - И вперед, на всех парусах!

- По мне хоть на корыте, лишь бы слинять отсюда, - Горелый повертел акварельку. - Так себе кораблик, крейсер лучше.

- Нет, на крейсере нельзя. Надо, чтоб красиво...

- Чего красиво-то? - наморщил лоб Горелый.

- Ну как же! - Иван даже подпрыгнул. - Все должно быть красиво. Чтобы раз... Там ведь пальмы кругом, попугаи... и все говорят.

- И что они говорят, твои попугаи?

- Здрасти! - удивился Иван.

- Что "здрасти?"

- Они и говорят: "здрасти, пожалста... Доброе утро, Вания".

- Хм, - усмехнулся Горелый, - знавал я одного попугая. - Лихо по-матерному крыл. Классный попка!

- А еще там верблюды и антилопы, и тигры, только не кусачие. Такие -как киски. Канючат себе и на лесочке нежатся. И мороженое кругом -бесплатное ! И карусели, и горки, и мультяшки...

- Начхать мне на твои карусели! Главное - чтоб тепло было и ментов не было. Лежишь себе под пальмой и ждешь, когда банан свалится и пятки тебе туземочка глазастая чешет... Писк?

- Скорей бы, - вздохнул Иван.

- Захватить бы крейсер и под черным флагом на всех парах, пока зима не наступила...

- Под черным нельзя, - вмешался Старик, пытаясь открыть ножом консервную банку.

- Ишь ты, мильонщик наш зачирикал, - заржал Горелый, отняв у Старика нож и банку, - Отчего ж нельзя, поведай народу! - подмигнул он Ивану, приглашая повеселиться.

- Оттого нельзя, что с Богом надо. - спокойно отвечал Старик.

- Так его ж нет, - поддел его Горелый.

- Есть, - Старик поправил очки.

- Круто! - хихикнул Горелый, - Вань, ответь мне, пожалуйста, есть ли Бог?

- Откуда мне знать, я не видел, - пробормотал Иван и отвернулся.

- Нет, ты на вопрос отвечай... Ну, есть?

- Нету... наверное, - Иван смотрел в пол.

- Видишь, дед, - вздохнул притворно Горелый. - Иван говорит, нет.

- Если ты его не видишь, это не значит, что его нет. Вот ты сейчас звезд не видишь, а они есть. Наступит ночь, и ты увидишь. Так и с Ним. Придет твое время - и увидишь. Как прозреешь, так и увидишь.

- Ну, философ, - завелся Горелый, - я что, слепой, по-твоему?