Анатолий Шихов - Вечернее утро

Шар сверкал голубизной неба и озера, его поверхность была полосатой от дугообразных отражений деревьев. Лев Александрович ни минуты не сомневался, что это именно вода, а не мыльный пузырь, неподвижно висящий в воздухе. Он медленно поднялся, сделал к шару осторожный шаг, другой, боясь спугнуть - а вдруг опять начнет сжиматься!

Он сделал еще шаг - ничего не изменилось. И тогда Лев Александрович протянул руку. Шар начал медленно приближаться, и он, помнится, сразу спросил - почему? Сам же и ответил: "Мы с тобой своей массой искривляем пространство, и этот шар, имеющий меньшую массу, закатился в сферу, которую мы прогнули. Так происходит в космосе".

Шар, сдвинувшись, продолжал приближаться все быстрее и быстрее, словно катился по наклонной плоскости. Лев Александрович жадно ждал, пытаясь сделать глотательное движение. Он взял бы этот шар на ладонь, стал бы откусывать глотки хрустальной воды, как откусывают мороженое. Едва шар коснулся ладони, как поверхность, сцепляющая его, беззвучно лопнула, и Льва Александровича в одно мгновение покрыло пленкой воды. С ног до головы! Интеллигентно ругаясь, он принялся слизывать с губ прекрасно холодные капли. Скинул пиджак, рубашку и стал выжимать. Нет, из рубашки не потекло от нее стали отделяться маленькие шарики воды. Лев Александрович поднял рубашку над головой и, выжимая, начал ловить эти шарики ртом. Вода уже успела заразиться потом рубашки, но это был его собственный пот, и ему хотелось пить. Лев Александрович выжал и майку; опять ловил водяные шарики, теперь уже зачем-то считал их - шесть, семь... Каждый последующий меньше предыдущего.

Он напился. Сел, повиснув в воздухе, стал выкручивать носки. Они были довольно грязными, с них падали темно-фиолетовые горошины.

- Ну вот, заодно и выстирался, - повеселев, подытожил Лев Александрович.

- Ну и шуточки в этих местах, - посочувствовал Внутренний Голос.

Выжав носки, Лев Александрович подумал - а куда все-таки исчезает вода? Расстелив рубаху у ног, он скинул брюки, вынул из кармана зажигалку, портсигар и стал выжимать штанины над рубашкой, чтобы понаблюдать за шариками. Они плавно ложились на белый материал, сжимались и исчезали. Брюки были синими; в том месте, где исчезали шарики, оставались едва заметные голубые пятна - краска штанов. Вопреки закону сохранения вещества вода исчезла бесследно, если не считать голубых пятен, но они слишком ничтожны. Можно было предположить, что жидкость распалась на атомы водорода и кислорода, но этого Лев Александрович не видел. Кроме того, чтобы разложить воду, нужно нагреть ее до температуры три тысячи градусов, а где она, эта жара?

Лев Александрович опять сел, где стоял. Странное у него появилось чувство. Так бывает, когда находишься совершенно один, но всей кожей чувствуешь на себе чужой взгляд. Так бывает, когда стоишь под грузом и каждое мгновение знаешь, что груз готов рухнуть на голову. Он огляделся. За ним никто (Никто!) не наблюдал, однако было не по себе; никто не дышал в затылок, никто не повторял его движений, но какая-то тень все-таки легла на него.

Почему-то с большими предосторожностями он натянул влажные штаны и рубашку. Где кукла? Он забыл ее там, у скамейки. Нехорошо:

Риточка разревется. Впрочем, теперь уже все равно. То есть, почему теперь? Вот именно - теперь... Теперь, когда на него легла тень Догадки.

Выжимая на ходу пиджак, он брел к забытой кукле. Она нашлась там же, у скамьи. Здесь было все по-старому - парень продолжал бежать к самосвалу.

Он сел ни на что возле коробки. Устав удивляться, Лев Александрович начал привыкать к окружающему миру.

- Слышь, девица, что дальше?

- А, может, нас с тобой пытаются разъединить?

- Как это?

- Но ведь влюбленных всегда разлучают.

- Мамзель! Да ты никак влюблена!

- Я люблю тебя, Лева.

- Да неужели?

- Еще как! Ведь я твоя плоть: я создана из твоего ребра.

- Ну и люби на здоровье! - весело сказал Лев Александрович, машинально пощупав ребра, - все были на месте. - Давай порассуждаем. Судя по всему, мы угодили в какую-то пробирку, и по нашему требованию нам с тобой предложили воды. До сих пор нам ничего не угрожало, стало быть, тот, кто за нами наблюдает, не заинтересован в нашей гибели.

- Лева, мне страшновато.

- Крепись: ты с мужчиной. Поскольку нам элементарно хочется жрать, прошло уже немало времени. И эта борода - откуда она взялась?

- Выросла.

- Ты начинаешь умнеть. Борода, по-моему, роскошная. Но сколько понадобится времени, чтобы отрастить такую бороду? И почему опять стоят часы? Впрочем, что такое часы?

- Колесики.

- Умница. Будет тебе известно, что этот шестеренчатый механизм никак не связан с течением космического Времени, с движением планет...

- Лева, кушать хочу.

- Эй! - крикнул Лев Александрович. - Есть кто-нибудь? Где тут у вас столовка? Подопытный кролик хочет кушать!

Нет, столовая не появилась. А было бы хорошо, если бы возник хотя бы стол с яичницей.

- А я люблю шоколадный торт.

- Много хочешь. Мы не в ресторане "Утес".

И вот, когда он вообразил яичницу, опять же, "по моему хотению" ниоткуда взялся матовый шар величиной с футбольный мяч. Он медленно приближался. Лев Александрович наблюдал настороженно. Даже издали угадывалась его твердость. Он позволил приблизиться. Коснувшись щеки, шар замер. Ткнул пальцем - твердый, шар едва заметно отскочил. Массивный, он был невесом. Лев Александрович подставил ладонь и сразу почувствовал его массу. Интересно, можно ли разрезать? Чем? Наверняка что-то съедобное: странный запах не то масла, не то скипидара.

Порывшись в карманах мокрого пиджака. Лев Александрович нашел в загашнике железный рубль. Взяв шар на ладонь, он попытался продавить поверхность ребром монеты и продавил. Сделав надрез, надломил шар. Ему предложили нечто сочное серого цвета. Какой-то фрукт с запахом почему-то скипидара. Понюхав, поморщился, лизнул, попробовал откусить. На зубах захрустело, но ливерная колбаса не хрустит, а у огурцов не бывает вкуса ливерной колбасы. Прожевав, он все-таки проглотил эту жуткую смесь ливерной колбасы с бессолым огурцом и с отвращением отбросил ломоть.

- Пусть ваши винегреты едят здешние верблюды! - крикнул он в пустоту. - Хлеба.

- И зрелищ.

- Зрелища для тебя. Мне нужен хлеб с маслом!

Покалеченный шар продолжал висеть на уровне лица. Лев Александрович сначала оттолкнул его, затем хорошенько вдарил ногой. Он с хрустом разлетелся, как гнилой арбуз. Наверное, его решительность озадачила наблюдателей. Он ждал довольно долго, повторяя:

- Хлеба! Хочу хлеба! И колбасы!

Но вместо батона снова появился шар - блестящий, полупрозрачный, в центре просвечивал круглый желток. Он казался яйцом без скорлупы, но не продолговатым, а совершенно круглым, и столь громадных яиц Лев Александрович сроду не видел. Наверное, его снес какой-нибудь ихтиозавр. Лев Александрович позорно попятился: еще не хватало окунуться в яичницу, костюм ни в какую химчистку не возьмут.