Константин Кунин - За три моря. Путешествие Афанасия Никитина

Родители Константина переехали в Москву. Он остался в Ленинграде. В одной комнате с ним жило еще несколько студентов. Все были из разных вузов, но жили замечательно дружно. Они себя называли «веселая ватага». Умея веселиться, они умели также и работать часами в тишине, не мешая друг другу.

Константин постоянно чем-нибудь увлекался; продолжительное время таким увлечением был театр. В то же время он увлекался живописью, скульптурой, музыкой, часто бывал в музеях.

Он занимался западными и древними языками: свободно владел английским, французским, немецким, читал по-итальянски и по-испански, изучал латынь, греческий и древнееврейский языки.

Нередко, устав от занятий, молодежь поднимала возню. Константин не принимал в ней участия, но раздразнить его было опасно. Ширококостый, массивный, как медведь, приземистый и устойчивый, он умел за себя постоять.

Случилось так, что все четыре товарища в его комнате оказались Володями. Кота Ваську они тоже назвали Володькой. И все дружно напали на Костю: «Что ты за выскочка? Почему ты не Володя?»

Чтобы «перекрестить» его, они решили трижды во всей одежде окунуть его в «купель», то есть в ванну. Но сколько ни бились, не могли с ним справиться. Добились лишь того, что соседи с нижнего этажа пришли жаловаться: с потолка сыплется штукатурка.

В выходные дни и во время каникул Константин много путешествовал. Исходил все окрестности Ленинграда. Побывал в Новгороде, на Волховстрое, на канале Москва – Волга, на Кавказе, в Крыму, плавал по Волге, по Черному морю. Его равно интересовали турбины новейших гидростанций и иконы старинных соборов, краеведческие музеи и новые для него местные кушанья.

«Жизнь чертовски интересна! – говорил он. – И никогда не соврешь так, чтоб ложь вышла занимательней правды».

Я познакомился с Константином Ильичом в Детгизе.

– Вот ваш научный редактор, – представил его мне заведующий отделом. – Я надеюсь, что вы сработаетесь.

Я делал тогда первые шаги на поприще научно-популярной литературы и на редакторов глядел со страхом и недоверием, ожидая от них всяческих неприятностей. Но стоявший передо мной загорелый толстяк улыбался так приветливо и в глазах его светилось столько добродушия, что мои опасения сразу рассеялись. Уже через полчаса мы стали друзьями.

Константин Ильич был очень застенчив и скромен. Он мало исправлял мои рукописи, но засыпал вопросами:

– А почему вы не рассказали еще и об этом интересном факте? А почему вы упустили такую любопытнейшую подробность?

Я каялся, что запамятовал, а сам никогда и не слышал о таком. Мне стыдно было в этом признаться – настолько превосходил он меня знаниями.

Константин Ильич, окончив в 1930 году Институт живых восточных языков, поступил на работу в Научно-исследовательский институт монополии внешней торговли. Там он разработал несколько тем, в том числе тему «Мировой рынок каучука». Он написал по ней капитальный труд. Потом работал над темами о кофе, электролампах и других товарах. Изучив разнообразную литературу по этим вопросам, он мог рассказывать о Бразилии, Индонезии, Аравии так, как будто сам годами там жил.

В то же время Кунин поступил на заочное отделение исторического факультета. И разумеется, не бросал свой любимый Китай. Прочитав объявление о предстоящем выходе в свет книги В. Б. Шкловского «Марко Поло», он в нетерпении отправился в редакцию серии «Жизнь замечательных людей». Марко Поло, первый исследователь Китая, был его любимым путешественником, и ему не терпелось получить книгу.

– Выпуск книги задерживается, – сообщили ему в редакции, – мы не можем найти редактора, который написал бы предисловие и примечания. Автор очень требователен, и никто не может его удовлетворить. А почему вас эта тема так интересует?

Константин Ильич рассказал о своем увлечении Китаем и историей путешествий. Ему тут же предложили взять на себя редактирование «Марко Поло». Он так смутился от этого неожиданного предложения, что… согласился, а согласившись, прекрасно справился с задачей. Кунин подружился со Шкловским и написал к его книге обширные пояснения, которые читаются с не меньшим интересом, чем сама книга.

В годы нашей дружбы Кунин был уже опытным автором и выпускал одну за другой биографии великих путешественников: Васко да Гама, Магеллана, Кортеса. Он переработал и дополнил книгу американского географа Аусвейта «Как открывали земной шар». Героями своих книг он всегда выбирал людей непреклонной воли, деятельных, энергичных и смелых.

Предлагаемая вниманию читателей книга об Афанасии Никитине, первом русском путешественнике, добравшемся до Индии, – последняя работа Константина Ильича, которая не успела выйти в свет при его жизни.

Трудоспособность его была изумительна. Он вступил в члены Всесоюзного географического общества и начал готовиться к экзамену экстерном за курс географического факультета. Совмещая несколько работ и учебу, не упуская ни одного события культурной жизни, он в то же время везде, где работал, охотно брался за общественные обязанности: читал лекции, проводил консультации.

К. И. Кунина ухитрились даже выбрать ответственным по громадной коммунальной квартире, где жили он и десятка два семейств. С неизменным добродушием он «тушил» кухонные стычки соседок, исписывал листы расчетами платы за электричество, доставал материалы для ремонта.

Константин Ильич еще в школе подружился со своей одноклассницей Ритой. В студенческие годы они поженились, жили очень дружно, вместе путешествовали. Рита Яковлевна с радостью разделяла труды мужа и его увлечения. В частности, она помогала подбирать и фотографировать иллюстрации к его книгам. Однако она была очень слаба здоровьем и часто болела. Единственная дочь Куниных родилась слабой.

В семье Куниных было замечательно уютно. Мои дети всегда просили взять их с собой, когда я шел к Константину Ильичу. Дома у него был настоящий музей: восточные статуэтки, фарфор, художественные безделушки стояли во всех углах. Стены были заставлены полками с книгами, которые громоздились до самого потолка.

Самое интересное для детей было то, что летом из окна Куниных можно было вылезать прямо на плоскую крышу гаража и играть там. Константин Ильич натягивал веревку вдоль края, чтобы ребята не упали, и готов был без конца бегать во двор за поминутно падавшим мячом.

На книги Константин Ильич тратил почти все деньги; он любил их, как живые существа. Всегда готовый отдать последнюю рубашку, он становился скупым, когда у него просили почитать книги. Его возмущала привычка некоторых знакомых «зачитывать» книги, и поэтому на его книжном шкафу часто висело объявление: «Библиотека закрыта на учет».