Михаил Шолохов - О Колчаке, Крапиве и прочем
- Название:О Колчаке, Крапиве и прочем
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Шолохов - О Колчаке, Крапиве и прочем краткое содержание
О Колчаке, Крапиве и прочем - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Шолохов Михаил
О Колчаке, Крапиве и прочем
Михаил Шолохов
О Колчаке, Крапиве и прочем
Вот вы, гражданин мировой судья... то бишь, народный... объясняли на собрании, какую законную статью приваривают за кулачное увечье и обидные действия. Я и хочу разузнать всчет крапивы и прочего... Я думаю, что при Советской власти не должно быть подобных обхождениев, какое со мною произвели гражданы. Да кабы гражданы - еще пол-обиды, а то бабы! Посля этого мне даже жить тошно, верьте слову!
С весны заявляется в хутор наша же хуторная - Настя. Жила она на шахтах, а тут взяла и приехала, черт ее за подол смыкнул!
Приходит ко мне наш председатель Стешка. Поручкались с ним, он и говорит:
- Ты знаешь, Федот, Настя с шахтов приехала. Стриженная под иголку и в красном платке!
Ну, в платке и в платке, мне-то что за дело? Конешно, обидно: баба, а почему вдруг стриженая? Однако смолчал, спрашиваю:
- На провед родины явилась иль как?
- Какое там на провед!..- говорит.- Баб наших табунить будет, организацию промеж них заколачивать. Теперя лупай обоими фонарями, свети в оба! Чуть тронешь свою бабу,- за хвост тебя, сукиного сына, да в собачий ящик!
Поговорили о том о сем, он и делает мне предложение:
- Отвези ее, Федот, в волость. Она при документе и следует туда занимать женскую должность, навроде женисполком, что ли, чума их разберет. Вези за счет мово уважения!
Я ему резон выкладываю:
- Вам, Стеша, уважение, а мне тольная обида. В рабочую пору лошадь отрывать несходно.
- Как хочешь, - говорит, - а вези!
Приходит ко мне эта Настя. Я, чтоб не мутило на нее на стриженую глядеть, с глаз долой скрылся, ушел в степь за кобылой. А кобыла у меня, доложу вам, от истинного цыгана: бежит - земля дрожит, упадет - три дня лежит, одним словом, помоги поднять да давай менять. Я до скольких разов на нее с топором покушался, жалко только - сжеребанная...
Покель я ее ловил да уговаривал - Нe брыкайся, мол, дура, не абы кого повезешь, а женскую власть, а Настя с моей супружницей уж скочеталась.
- Бьет тебя муж? - спрашивает.
А моя сдуру, как с дубу:
- Бьет! - говорит.
Привел я кобылу только в хату, а Настя ко мве:
- Ты за что это жену бьешь?..
- Для порядку. Не будешь бить - упрется. Баба как лошадь: не бьешь - не везет.
- Не то что жену, а и лошадь бить нельзя - Это она меня обучает.
Поговорили маленько и поехали. Только я для хитрости кнут-то не взял. Едем шагом, так уж скупо едем, будто горшки везем.
- Езжай шибче! - говорит Настя.
- Как я могу шибче ехать, ежели кобылу бить нельзя?
Промолчала и губы поджала. Сидит не шелохнется, а мне того и надо, лег в задок, дремлю. Кобыла, не будь дура, стань. Так Настя, веришь, господин гражданин... ну, одним словом, как тебя?.. сена клок в руки да вперед кобылы и чешет и чешет. А до волости восемнадцать верст. К утру доехали. Настя-то плачет. Подлецом меня обзывает, а я ей говорю:
- Назови хоть горшком, да в печь не сажай!
Обратным путем зло меня забрало. Сломил хворостинку толщиной чуть что поменьше телеграфного столба, кобылу свою нашквариваю, из хвоста пыль выколачиваю.
- Равноправенства захотела? Получай! Получай!
Во двор въехал, шумлю бабе:
- Распрягай, такая-сякая!
- Сам не барин - И ручкой этак c, порога махает.
Я к ней и за чуб. Только что ж... Одна непристойность... Раньше, как она в страхе жила, так моргнуть, бывало, боялась, а тут ни с того ни с чего черк меня за бороду и разными иностранными словами... Это при детях-то. А ведь у меня девка на выданье. Баба она при силе и могла меня поцарапать, да ведь как! Начисто спустила шкуру, вылез я из ней, ровно змея из выползня. А все Настя - лихоманка стриженая!..
С этого дня получилась промеж нас гражданская война. Что ни день бьемся с моей дурой до солнечного захода, а работа стоит. Дрались мы до беспощадного крику, а в воскресенье она манатки свои смотала, детей забрала, кой-что из хозяйства и - в панские конюшни квартировать.
Помещик у нас в хуторе когда-то при царе Горохе жил. Красные вспугнули, он и полетел в теплые края. Грамотные люди толкуют: мол, за морем скворцам да помещикам житье хорошее... Дом-то мы сожгли, а конюшни остались. Кирпичные, с полами. Вот моя шалава и укоренилась в этих конюшнях. Остался я один, как чирий на видном месте. Утром снаряжаюсь корову доить, а она, проклятущая, на меня и глядеть не желает. Я к ней и так и сяк,- нет, не признает за родню! Кое-как стреножил, привязал к плетню.
- Стой,- говорю,- чертяка лопоухая, а то у меня невры разыграются, так я тебя и жизни могу решить!
Цибарку ей под пузо сунул и только это за титьку пальчиком, благородно, а она хвостом верть и концом, метелкой своей поганой, по глазам меня. Господи-милостивец, хотел приступить с молитвой, а как она меня стеганула, а я, грешник,- ее матом, и такую родителеву субботу устроил, чистые поминки!
Зажмурился, шапку на глаза натянул и ну за титьки тягать туда и сюда. Льется молоко мимо пибаркн, а она - корова то есть - хвостом меня по обеим щекам... Свету я тут невзвидел, только что хотел цибарку бросать и бечь с базу зажмурки, как она, стерва, ногой брыкнет и последние, сиротские, капли разлила. Проклял я этую корову, повесил ей на рога порожнюю цибарку и пошел стряпаться.
Веришь, с этого дня в нашем хуторе вся жизня пошла вертопрахом. Ден через пять сосед мой Анисим вздумал поучить жену за то, чтоб на игрищах на молодых ребят не заглядывалась.
- Погоди,- говорит,- Дуня, я зараз чересседельню с повозки сыму и чудок побалуемся с тобой!
Она, услыхамши, заломила хвост и к моей дуре в конюшни. Через этое время прошло несколько дней, слышу, от Стешки-председателя ушла жена и свояченя, скочевали то ж самое в конюшни, потом ишо к ним две бабы пристали. Собралось их там штук восемь, обитаются табором, да и баста, а мы с хозяйствами гибнем; хоть - паши не емши, хошь - ешь, а не паши, хоть - в петлю с ногами лезь.
Собрались мы этак вечерком на завалинке, горе горюем, я и говорю:
- Братцы, до коих пор будем переживать подобные измывания? Пойдемте, ядрена вошь, выбьем их из конюшнев и приволокем в дома совсем с потрохами!
Собрались и пошли. Хотели Стешку выбрать за командира по этому делу, но он отпросился, по случаю как он грызной и постоянно грызь свою обратно впихивает.
- Я,- говорит,- молодой вьюноша и очень грызной, а потому; не соответствую, а ты, Федот, в обозе третьего разряда за Советскую власть кровь проливал, притом обличьем на Колчака похож, тебе подходимей.
Подходим к конюшням, я говорю:
- Давайте спервоначалу не заводить скандальной драки. Я пойду к ним навроде как делегатом и скажу, пущай вертаются по домам: амнистия, мол, на вас вышла.
Перелез я через огорожу, иду. Отряд мой возле канавы залег в лизерве, покуривают.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: