Михаил Арцыбашев - У последней черты

— Что вы, доктор, такой странный, ей-Богу?!

— Я всегда такой.

— Знаете, мне кажется, что из всех нас именно вы-то в глубине души больше всех и сочувствовали этому сумасшедшему инженеру с его философией, право! — задирая, сказал маленький студент.

Доктор посмотрел на него маленькими заплывшими глазками и неопределенно смигнул.

Чиж подумал.

— Наумовщина! — сказал он нерешительно. — Быть может, для современного общества, исчерпавшего все ценности науки и искусства и дошедшего до последней черты, он и прав. Конечно, общество, взявши все, что можно было взять, исчерпавшее до дна все наслаждения, естественно, должно прийти к вопросу: «Что же дальше?» — и решить его в наумовском смысле… Я признаю это, но…

Чиж оживился, и хохолок его победно встал.

— Но мы не имеем права набрасывать черное покрывало смерти и на грядущее человечество! На арену жизни выступают новые люди — рабочий класс, на знамени которого начертан девиз: «Счастье для всех»!.. С ними идут новая наука, новое искусство. Они полны жажды смелой, красивой, яркой жизни. Им чужда наумовщина! Их души еще не опустошены, они никогда не признают морали Наумова, ибо она — порождение обессиленной, пресыщенной, утонченно-развратной современности. Они…

Глаза Чижа блестели, на щеках выступил румянец.

Доктор Арнольди вздохнул.

— Что ж, — уныло сказал он, — и они пресытятся в свой черед.

— Вы ведь страшный пессимист, доктор!.. В сущности говоря, вы хуже Наумова! — продолжал Чиж, бог знает зачем.

— Может быть.

— Так что же вы не застрелитесь, доктор? — насмешливо спросил маленький студент.

Доктор опять поднял на него маленькие, ничего не выражающие глазки. Минуту смотрел молча.

— Зачем мне стреляться? Я и так давно уже умер! — коротко и глухо ответил он.

Чиж вздрогнул. Какой-то странный холодок пахнул ему в душу. Мгновение, как во сне, представилось ему, что он и вправду сидит и говорит с мертвецом.

— Что вы этим хотите сказать, доктор? — дрогнувшим голосом спросил он. Доктор молчал.

— Вы слышите?.. Я спрашиваю, что вы…

Доктор лукаво подмигнул ему.

— Да вы с ума сошли, доктор!.. Доктор! — вдруг тоненько и жалобно прокричал Чиж.

Доктор прищурил один глаз, как бы уже не скрывая насмешки, потом спокойно протянул толстую руку и налил обе рюмки.

— Выпьем? — сказал он.

На улицах было темно, и порывисто дул ветер. Толстый, грузный доктор Арнольди и маленький студент Чиж шли под руку по мокрым деревянным мосткам тротуара. Чиж скользнул с мостков в грязь, махал рукой и кричал:

— Вы мертвый человек, доктор!.. И больше ничего… Знаете ли вы, что вы — мертвец?.. Я вас очень люблю, доктор, но все-таки вы — мертвяк!..

— Хорошо, хорошо, — равнодушно отвечал доктор Арнольди, поддерживая его под руку.

— Я это потому так прямо говорю вам, доктор, что я вас очень люблю… Вы верите, что я вас люблю?..

— Верю, верю…

— Это ужасный городишко, доктор!.. Это город мертвецов!.. Мне иногда кажется, доктор, что это только кажется… то есть… что это не город, а только одна видимость!.. Разве может быть, доктор, чтобы тысячи людей жили в этой глуши, в этой чертовой дыре, только для того, чтобы есть, пить и спать?.. Ведь это же кошмар!.. Вы только посмотрите кругом: темнота, ветер, дождь, грязь, ни духа на улицах… Нет, вы посмотрите: разве можно поверить, что это человеческий город и тут живут люди?.. Настоящие живые люди, так называемое человечество?.. Кто ж тут — человечество?.. Мы с вами?.. Ну, мы хоть понимаем что-нибудь… а они?.. Зачем они живут?.. Вообразите, что этого городка совсем бы не было… ну, провалился бы он к черту в зубы, от дождя размок и в речку бы сплыл… как навозная куча… Ведь от этого мир не изменился бы ни на йоту!.. Никто бы даже не заметил, что этого проклятого болота нет!.. Так какой же смысл?.. Какие-то чиновники, купцы, мещане, офицеры… Вы только представьте, что совершенно такие же купцы, мещане, офицеры и чиновники есть в каждом городишке… совершенно такие же!.. Так на кой же черт эти миллионы копий, когда и оригинал-то скверен!.. Чепуха какая-то!.. Ведь если бы подняться сейчас над Россией, только над одной Россией, а то и над одной губернией, и, может быть, в сотнях мест вот точно так же идет дождь, слякоть, ветер, темнота и путешествуют доктор Арнольди и студент Чиж… Совершенно такие же, никуда не годные доктор Арнольди и студент Чиж!.. Неужели вас это не возмущает, не приводит в отчаяние, доктор?

— Нет, что ж… — еле удерживая Чижа на ногах, ответил доктор Арнольди.

— Да вас ничто не возмущает!.. Вы мертвый человек!.. Ну, сознайтесь, что вы просто — мертвец!

— Я вам говорил это…

— Э, что там — говорил… Нет, а вы чувствуете ли это?.. Чувствуете ли, что вы заживо разлагаетесь, доктор?.. Мы все заживо разлагаемся!.. Нам всем пора на кладбище, доктор, потому что смердит… понимаете, смердит!

— Пора, пора, — машинально отвечал доктор Арнольди.

— Я не понимаю, доктор, как вы м-можже-те так ж-жить?.. Ведь это смерть, доктор!

— Смерть.

— А вы знаете, доктор, что вы дальше Наумова пошли… Тот хоть в уничтожение верит, а вы ни в черта не верите!.. Да вы во что-нибудь верите, доктор?

— Верю.

— Во что?

— Ни во что…

— То есть как же это?.. Вы ни во что не верите или верите в Ни-во-что?

— Пойдем, пойдем… — возразил доктор.

— Нет, постойте… вы мне скажите, верите ли во что-нибудь? Ведь не пустое же вы место, черт возьми!

Доктор вздохнул и уныло оглянулся маленькими глазками.

— Может, и пустое… — устало ответил он.

Чиж начал страшно смеяться.

— Это великолепно, доктор! До того, чтобы пре… признать себ-бя пустым местом и на том и уп… успокоиться, еще никто не доходил!.. Но только в чем же тогда дело, доктор?.. Я не п-прочь п-признать и пустое место… но что же дальше?..

— Не знаю… — ответил толстый доктор и крепче подхватил Чижа под руку.

Маленький студент ступил шага два, вырвался и чуть не упал. Но, справившись, утвердился, опершись спиной о мокрый забор.

У него был очень жалкий и уж совсем не забавный вид: усы размокли, намокшая шинелька болталась по ветру, лицо было мокро и все в белых и красных пятнах, глаза мутны.

— Не знаю, не знаю… Что это значит, не знаю?.. У каждого человека есть своя точка… Человек без точки жить не может!

— Очевидно, может… живут же! — равнодушно возразил доктор.

— Живут?.. Не живут, а смердят!.. И это нелепо!.. Вы воздух отравляете!.. Около вас и живой задохнется!.. Я задыхаюсь здесь, доктор! Разве это жизнь? — ухватившись за руку доктора, плачущим голосом завопил маленький студент. —Кто говорит, что это жизнь?.. Денег нет, доктор, табака нет… Вот напился… Это уже конец, доктор!.. Я чувствую, что мне конец!.. Засосало!..

— Ну, что там! — ободрял доктор.