Василий Шукшин - Два письма

На службу, как всегда, Николай Иваныч пришел тютель-ка в тютельку: без пяти десять. Выбритый, свежий, хотя в го-лове немного шумело: пришлось вчера хватить снотворного. Шел по коридору, привычно здоровался, улыбался... Ему то-же улыбались. Кого-то остановил, что-то спросил, кто-то его спросил, он ответил. Ответил коротко, толково. Его уважали на работе. Миленькая секретарша привстала, ослепительно улыбнулась. Мелькнуло в голове: "Красивая женщина, черт возьми". Впрочем, эта мысль у него мелькала, кажется, каж-дое утро.

-- Ну, что тут у нас?

-- Значит, первое: звонили...

Звонили, требовали, просили, умоляли, предупреждали... Понеслась душа в рай! Одно чувство сменялось другим. То: "Послушайте! Я ведь с вами не буду в казаки-разбойники играть! Я последний раз предупреждаю!" То: "Милый, родной... что же я могу сделать? Ну подумай: что? Если бы от меня за-висело..." То: "Понимаю, все понимаю. Чтобы лишнего на себя не брать: к двадцать восьмому. А? Железно! Железно, как у меня главный говорит. Приложим все силы, не подве-дем". Но больше нравилось: "Послушайте! Мы ведь с вами не в драмкружке -- не "Отелло" репетируем. Не клянитесь мне, я не верующий. Мне нужен ма-те-ри-ал! Все!" Еще нрави-лось: "Ну?.. Так... А что делать? Я тоже не знаю! Не знаю! Да что докладные? У меня столы ломятся от докладных. Я что, вместо подшипников буду ваши докладные вставлять? По-пробуйте, может, у вас выйдет. Не знаю. Где хотите".

Деловой вихрь закрутил Николая Иваныча, он про ноч-ное письмо забыл. А утром, уезжая на работу, захватил его.

Сейчас было не до письма. Пришли корреспонденты из областной газеты.

-- Да ведь что, товарищи?.. Хвалиться особо пока нечем. План выполняем... да, но... -- Четыре шага по мягкому ковру в одну сторону, четыре -- в другую, остановка перед корреспондентами, улыбка, которая помогала ему всю жизнь. Не-доброжелатели говорили про его улыбку: "Улыбочка-выруча-лочка". Обаятельная, простецкая -- весь человек тут как он есть. -- План планом, а силенок хватит и на большее. Если не секретничать перед вами, то в ближайшем будущем дума-ем слегка перевалить за сто десять -- сто пятнадцать. Думаем тут "схимичить" кое-что: продлить линию, не стопоря ее. Да. Расчеты есть, люди горячие, в бой рвутся -- одолеем.

Поснимался немного за столом, прошли в цех -- там поснимались. Только там Николай Иваныч больше с рабочими и с мастерами говорил. Потом и совсем "сбагрил" коррес-пондентов главному инженеру, пришел опять в кабинет.

-- Звонил Дмитрий Васильевич. Я сказала: в цехах.

-- Соедините.

Разговор с Дмитрием Васильевичем получился хороший. На душе совсем повеселело.

Первый поток посетителей и звонков схлынул.

-- Верочка!

-- Да, Николай Иваныч?

-- Меня пока нет. В цехе.

-- Хорошо.

Николай Иваныч достал ночное письмо, повертел в ру-ках, подумал... и сунул обратно в карман. Стал писать другое.

"Иван Семеныч! Здорово, старик! Вспомнил вот, решил написать! Как жив-здоров? Как работенка? Редко мы что-то пишем друг другу, ленимся, черти! У меня все нормально. Кручусь, верчусь... То я голову кому-то мою, то мне -так и идет. Скучать некогда. В общем, не унываю. Куда думаешь двинуть летом? Напиши, может, скооперирумся! Была у ме-ня мысль: поехать нам с тобой в деревню нашу, да ведь... как говорят: не привязанный, а визжишь. Жены-то бунт подни-мут. А деревня частенько снится. Давай, слушай, махнем ку-да-нибудь вместе? Только не в Гагры, ну их к черту. На Волгу куда-нибудь? Ты прозондируй свою половину, я свою: соблазним их кострами, рыбалкой, еще чем-нибудь. Остано-вимся где-нибудь в деревушке на берегу, снимем хатку... А? Давай, старик? Ей-Богу, нескучно будет. Подумай. На-строй у меня боевой, дела двигаются, дети растут. В общем, железно, как у меня главный говорит. Не хандри, дыши носом!

Пиши на завод -- лучше.

Обнимаю. Твой Николай".

-- Верочка!

-- Да, Николай Иваныч!

-- Я у себя.

-- Хорошо.

И опять пошло: "Я не разрешаю!.." "Пожалуйста! При-ветствую, только приветствую!" "А вот тут надо подумать. Тут с кондачка не решишь. Посоветуемся".

...Вечером Николай Иваныч, пока готовился ужин, пере-читал в своей комнате оба письма. Перечитал и долго-долго сидел молча. Потом бросил оба письма в стол и громко сказал:

-- А черт его знает -- как?

-- Что ты? -- спросила жена.

-- Да так... я с собой. Как ужин?

-- Сейчас будет готов. Ты ничем не расстроен?

-- Нет, все в порядке. Подай газеты, пожалуйста.