Василий Шукшин - Ленька

Василий Шукшин

Ленька

Ленька был человек мечтательный. Любил уединение.

Часто, окончив работу, уходил за город, в поле. Подолгу неподвижно стоял -- смотрел на горизонт, и у него болела душа: он любил чистое поле, любил смотреть на горизонт, а в городе не было горизонта.

Однажды направлялся он в поле и остановился около то-варной станции, где рабочие разгружали вагоны с лесом.

Тихо догорал жаркий июльский день. В теплом воздухе настоялся крепкий запах смолья, шлака и пыли. Вокруг за-думчиво и спокойно.

Леньке вспомнилась родная далекая деревня -- там вече-рами пахнет полынью и дамом. Он вздохнул.

Недалеко от Леньки, под откосом, сидела на бревне бело-курая девушка с раскрытой книжкой на коленях. Она тоже смотрела на рабочих.

Наблюдать за ними было очень интересно. На платформе орудуют ломами двое крепких парней -- спускают бревна по слегам; трое внизу под откосом принимают их и закатывают в штабеля.

-- И-их, р-раз! И-ищ-що... оп! -- раздается в вечернем воздухе, и слышится торопливо шелестящий шорох сосновой коры и глухой стук дерева по земле. Громадные бревна, устремляясь вниз, прыгают с удивительной, грозной легкостью.

Вдруг одно суковатое бревно скользнуло концом по сле-гам, развернулось и запрыгало с откоса прямо на девушку. В тишине, наступившей сразу, несколько мгновений лишь слышно было, как бежит по шлаку бревно. С колен девушки упала книжка, а сама она... сидит. Что-то противное, теплое захлестнуло Леньке горло... Он увидел недалеко от себя лом. Не помня себя, подскочил к нему, схватил, в два прыжка пересек путь бревну и всадил лом в землю. Уперся ногами в сыпучий шлак, а руками крепко сжал верхний конец лома.

Бревно ударилось о лом. Леньку отшвырнуло метра на три, он упал. Но и бревно остановилось.

Лом попался граненый -- у Леньки на ладони, между большим и указательным пальцами, лопнула кожа.

К нему подбежали. Первой подбежала девушка.

Ленька сидел на земле, нелепо выставив раненую руку, и смотрел на девушку. То ли от радости, то ли от пережитого страха -- должно быть, от того и от другого -- хотелось заплакать.

Девушка разорвала косынку и стала заматывать раненую ладонь, осторожно касаясь ее мягкими теплыми пальцами.

-- Какой же вы молодец! Милый... -- говорила она и смотрела на Леньку ласково, точно гладила по лицу ладош-кой. Удивительные у нее глаза -большие, темные, до того темные, что даже блестят.

Леньке сделалось стыдно. Он поднялся. И не знал, что теперь делать.

Рабочие похвалили его за смекалку и стали расходиться.

-- Йодом руку-то надо, -- посоветовал один.

Девушка взяла Леньку за локоть.

-- Пойдемте к нам...

Ленька не раздумывая пошел.

Шли рядом. Девушка что-то говорила. Ленька не пони-мал что. Он не смотрел на нее.

Дома Тамара (так звали девушку) стала громко рассказы-вать, как все случилось.

Ее мать, очень толстая, еще молодая женщина с красивы-ми губами и родинкой на левом виске, равнодушно разгля-дывала Леньку и устало улыбалась. И говорила:

-- Молодец, молодец!

Она как-то неприятно произносила это "молодец" -- не-громко, в нос, растягивая "е".

У Леньки отнялся язык (у него очень часто отнимался язык), и он ничего путного за весь вечер не сказал. Он мол-чал, глупо улыбался и никак не мог посмотреть в глаза ни ма-тери, ни дочери. И все время старался устроить куда-нибудь свои большие руки. И еще старался не очень опускать голо-ву -чтобы взгляд не получался исподлобья. Он имел привы-чку опускать голову.

Сели пить чай с малиновым вареньем.

Мать стала рассказывать дочери, какие она видела сегод-ня в магазине джемперы -- красные, с голубой полоской. А на груди -- белый рисунок.

Тамара слушала и маленькими глотками пила чай из цве-тастой чашки. Она раскраснелась и была очень красивой в эту минуту.

-- А вы откуда сами? -- спросила Леньку мать.

-- Из-под Кемерова.

-- О-о, -- сказала мать и устало улыбнулась.

Тамара посмотрела на Леньку и сказала:

-- Вы похожи на сибиряка.

Ленька ни с того ни с сего начал путано и длинно расска-зывать про свое село. Он видел, что никому не интересно, но никак не мог замолчать -- стыдно было признаться, что им не интересно слушать.

-- А где вы работаете? -- перебила его мать.

-- На авторемонтном, слесарем. -- Ленька помолчал и еще добавил: -- И учусь в техникуме, вечерами...

-- О-о, -- произнесла мать.

Тамара опять посмотрела на Леньку.

-- А вот наша Тамарочка никак в институт не может уст-роиться, -сказала мать, закинув за голову толстые белые руки. Вынула из волос приколку, прихватила ее губами, по-правила волосы. -- Выдумали какие-то два года!.. Очень не-разумное постановление. -- Взяла изо рта приколку, воткну-ла в волосы и посмотрела на Леньку. -- Как вы считаете?

Ленька пожал плечами.

-- Не думал об этом.

-- Сколько же вы получаете слесарем? -- поинтересова-лась мать.

-- Когда как... Сто, сто двадцать. Бывает восемьдесят...

-- Трудно учиться и работать?

Ленька опять пожал плечами.

-- Ничего.

Мать помолчала. Потом зевнула, прикрыв ладошкой рот.

-- Надо все-таки написать во Владимир, -- обратилась она к дочери. -Отец он тебе или нет!.. Пусть хоть в педаго-гический устроит. А то опять год потеряем. Завтра же сядь и напиши.

Тамара ничего не ответила.

-- Пейте чай-то. Вот печенье берите... -- Мать пододвинула Леньке вазочку с печеньем, опять зевнула и подня-лась. -- Пойду спать. До свиданья.

-- До свиданья, -- сказал Ленька.

Мать ушла в другую комнату

Ленька нагнул голову и занялся печеньем -- этого мо-мента он ждал и боялся.

-- Вы стеснительный, -- сказала Тамара и ободряюще улыбнулась.

Ленька поднял голову, серьезно посмотрел ей в глаза.

-- Это пройдет, -- сказал он и покраснел. -- Пойдемте на улицу.

Тамара кивнула и непонятно засмеялась.

Вышли на улицу.

Ленька незаметно вздохнул: на улице было легче.

Шли куда-то вдоль высокого забора, через который тяже-ло свисали ветки кленов. Потом где-то сели -- кажется, в сквере.

Было уже темно. И сыро. Пал туман.

Ленька молчал. Он с отчаянием думал, что ей, наверное, неинтересно с ним.

-- Дождь будет, -- сказал он негромко.

-- Ну и что? -- Тамара тоже говорила тихо.

Она была совсем близко. Ленька слышал, как она дышит.

-- Неинтересно вам? -- спросил он.

Вдруг -- Ленька даже не понял сперва, что она хочет сде-лать, -- вдруг она придвинулась к нему вплотную, взяла его голову в свои мягкие, ласковые руки (она могла взять ее и унести совсем, ибо Ленька моментально перестал что-либо соображать), наклонила и поцеловала в губы -- крепко, боль-но, точно прижгла каленой железкой. Потом Ленька услы-шал удаляющиеся шаги по асфальту и голос из темноты, не-громко:

-- Приходи.

Ленька зажмурился и долго сидел так.