Коллектив авторов - Пасхальные рассказы (сборник)

– А что? Да входи… Чего ты боишься?

– Да уж лучше я не войду…

– Да почему же?

За спиной Клинкова раздался смех, и красные перья закачались.

– Вот видишь, – сказал женский голос. – Я тебе говорила – не надо. Такой день нынче, а ты пристал – пойдем да пойдем!.. Ей-богу, бесстыдник.

– Клинков, Клинков, – укоризненно воскликнул Подходцев. – Когда же ты наконец перестанешь распутничать? Сам же затеял это пасхальное торжество – и сам же среди бела дня приводишь жрицу свободной любви…

– Нашли жрицу, – сказала женщина, входя в комнату и осматриваясь. – Со вчерашнего дня жрать было нечего.

– Браво! – закричал Клинков, желая рассеять общее недовольство. – Она тоже каламбурит! Подходцев, запиши – продадим.

– У человека нет ничего святого, – сурово сказал Громов. – Сударыня, нечего делать, присядьте, отдохните, если вы никуда не спешите.

– Господи! Куда же мне спешить, – улыбнулась эта легкомысленная девица. – Куда, спрашивается, спешить, если меня хозяйка вчера совсем из квартиры выставила.

– Весна – сезон выставок, – сострил Клинков, снимая пальто. – Подходцев, запиши. Я разорю этим лучшую редакцию столицы. Ах, как мне жаль, Маруся, что я не могу оказать вам того гостеприимства, на которое вы рассчитывали.

– Уйдите вы, – сердито сказала Маруся, нерешительно присаживаясь на кровать. – Ни на что я не рассчитывала. Отдохну и пойду.

Взгляд ее упал на кадочку с мукой, и она широко раскрыла глаза.

– Ой! Это что вы, господа, делаете?

– Куличи, – серьезно ответил Громов, поднимая измазанное мукой лицо. – Только у нас, знаете ли, не ладится…

– Видишь ли, Маруся, – важно заявил Клинков. – Мы решили отпраздновать праздник Святой Пасхи по-настоящему. Мы – буржуи!

Маруся встала, осмотрела кадочку и сказала чрезвычайно озабоченно:

– Эх вы! Кто ж так куличи делает. Высыпайте обратно муку. Хотите, я вам замешу?

Громов удивился.

– Да разве вы умеете?

– Вот тебе раз! Да как же не уметь!

– Уважаемая достойная Маруся, – обрадовался совершенно измученный загадочностью поварской книги Подходцев. – Вы нас чрезвычайно обяжете…

Увидев такой оборот дела, сконфуженный сначала Клинков принял теперь очень нахальный вид. Заложил руки в карманы и процедил сквозь зубы:

– Теперь вы, господа, понимаете, для чего я ее привел?

– Лучше молчи, пока я тебя не ударил по голове этой лопаткой. По распущенности ты превзошел Гелиогабала!

– Да, пожалуй… – подтвердил самодовольно Клинков. – Во мне сидит римлянин времен упадка.

– Нечего сказать, хорошенькое помещение он себе выбрал. Разведи-ка в этой баночке краску для яиц.

Римлянин времен упадка покорно взял пакетики с краской и отошел в угол, а Подходцев и Громов, предоставив гостье все куличные припасы, стали суетиться около стола.

– Накроем пока стол. Скатерть чистая есть?

– Вот есть… Какая-то черная. Только на ней, к сожалению, маленькое белое пятно.

– Милый мой, ты смотришь на эту вещь негативно. Это белая скатерть, но сплошь залитая чернилами, кроме этого белого места. И конечно, залил ее Клинков. Он всюду постарается.

– Да уж, – отозвался из-за угла Клинков, поймавший только последнюю фразу. – Я всегда стараюсь. Я старательный. А вы всегда на меня кричите. Вон Марусю привел. Маруся, поцелуй меня.

– Уйди, уйди, не лезь. Заберите его от меня, или я его вымажу тестом.

Вдруг Подходцев застонал.

– Эх, черррт! Сломался!

– Что?

– Ключ от сардинок. Я попробовал открыть.

– Значит, пропала коробка, – ахнул Громов. – Теперь уж ничего не сделаешь. Помнишь, у нас тоже этак сломался ключ… Мы пробовали открыть ногтями, потом стучали по коробке каблуками, бросали на пол, думая, что она разобьется. Исковеркали – так и пропала коробка…

– И глупо, – отозвался Клинков. – Я тогда же предлагал подложить ее на рельсы, под колесо трамвая. В этих случаях самое верное – трамвай.

– Давайте я открою, – сказала озабоченная Маруся, отрываясь от теста.

– Видите, какая она у меня умница, – вскричал Клинков. – Я знал, что с сардинами что-нибудь случится, и привел ее.

– Отстань! Подходцев, режь колбасу. Знаешь, можно ее этакой звездочкой разложить. Красиво!

– Ножа нет, – сказал Подходцев.

– Можно без ножа, – посоветовал Клинков. – Взять просто откусить кусок и выплюнуть, откусить и выплюнуть. Так и нарежем.

– Ничего другого не остается. Кто же этим займется?

Клинков категорически заявил:

– Конечно, я.

– Почему же ты? – поморщился Подходцев. – Уж лучше я.

– Или я!

– Неужели у вас нет ножа? – удивилась Маруся.

– Был прекрасный нож. Но пришел этот мошенник Харченко и взял его якобы для того, чтобы убить свою любовницу, которая ему изменяла. Любовницы не убил, а просто замошенничал ножик.

– И штопор был; и штопора нет.

– Где же он?

– Неужели ты не знаешь? Клинков погубил штопор; ему после обильных возлияний пришла на улице в голову мысль откупорить земной шар.

– Вот свинья-то. Как же он это сделал?

– Вынул штопор и стал ввинчивать в деревянную тротуарную тумбу. Это, говорит, пробка, и я, говорит, откупорю земной шар.

– Неужели я это сделал? – с сомнением спросил Клинков.

– Конечно. На прошлой неделе. Уж я не говорю о рюмках – все перебиты. И перебил Клинков.

– Все я да я… Впрочем, братцы, обо мне не думайте: я буду пить из чернильницы.

– Нет, чернильница моя, ты можешь взять себе пепельницу. Или сделай из бумаги трубочку.

Маруся с изумлением слушала эти странные разговоры; потом вытерла руки о фартук, сооруженный из наволочки, и, взяв карандаш и бумагу, молча стала писать…

– Каламбур записываешь? – спросил Клинков.

– Я записала тут, что купить надо. Вилок, ножей, штопор, рюмки и тарелки. Покупайте посуду, где брак, – там дешевле… Всего рубля четыре выйдет.

– Дай денег, – обратился Клинков к Подходцеву.

– Что ты, милый? Я последние за муку отдал.

– Ну ты дай.

– Я тоже все истратил. Да ведь у тебя должны быть?

Клинков смущенно приблизил бумагу к глазам и сказал:

– Едва ли по этой записке отпустят.

– Почему?

– Тарелка через «ять» написана. Потом «периц» через «и». Такого перца ни в одной лавке не найдешь.

– Клинков! – сурово сказал Подходцев. – Ты что-то подозрительно завертелся! Куда ты дел деньги, а?

– Никуда. Вот они. Видишь – пять рублей.

– Так за чем же остановка?

– Видите ли, – смутился Клинков. – Я думаю, что эти деньги… я… должен… отдать… Марусе…

– Мне? – искренно удивилась Маруся. – За что?

– Ну… ты понимаешь… по справедливости… я же тебя привел… оторвал от дела…