Александр Солженицын - Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 1

В окна через небо отблескивало дальним пожаром.

Верный старик остановился, обернулся:

– Ваше Императорское Высочество! Если сейчас по чёрной лестнице выйти – то будем во дворе, но с него только на набережную, и вам придётся огибать, далеко. А вот этим коридором – через казармы преображенцев, и тогда сразу выйдете на Миллионную, а там ещё дома четыре и перейти только Мошков переулок. Как велите?

Какое ж сомнение? Да он не хотел ли тем спросить, не боится ли великий князь гвардейцев-преображенцев?

– Велите мне вас сопровождать по казармам?

– Нет-нет, – тихо ответил Михаил.

Преображенцы – свои.

И одной рукой вдруг приобнял старика.

А тот зарыдал и ловил кисть поцеловать.

И это рыдание камер-лакея как прорвало последнюю плёнку сознания: что произошло?

Он – разумно перекрывался? Или – бежал? Или – ушёл из-под крова семи поколений Романовых – последним из них?

Правнук жившего здесь императора, внук убитого здесь императора – он бежал как за всех за них, унося с собою и их?

И не заметил, на каком же это пороге произошло. На каком переступе?

Беря военный шаг, пошёл последним коридором.

Вермонт, 1978

Так идут к звёздам (лат.) .

Не трогать того, что покоится (лат.).